Сталь в бархате

Дарнок знал, что такое случается. Он ведь был наемником, а это именно та среда, где всяческие пороки расцветают пышным цветом. Да и в монастыре он всякого насмотрелся. Его уродство служило определенной защитой, но другим молодым послушникам иногда приходилось туго. Это была главная причина, по которой Дарнок в свое время покинул монастырь и отказался стать монахом-воином.

– Что?! – кажется Рес не сразу понял смысл его вопроса. – Да вы с ума сошли!

Похоже своим замечанием он серьезно оскорбил Реса. А оскорбить такого человека было не просто опасно, а смертельно опасно.

– Простите. Но так ведь бывает. А с вашей внешностью…

– Чем вам моя внешность не нравиться? – юноша стал похож на ежа, ощетинившегося всеми своими колючками.

– Разве я сказал, что не нравиться? – мягко возразил, Дарнок, проклиная свою испорченность.

– Я хотел сказать, что вы юны и очень привлекательны. Все наши служанки называют вас «красавчиком».

– Вы тоже считаете меня красивым? – Рес выглядел просто ошарашенным.

– А вы не смотрели в зеркало? – миролюбиво улыбнулся оруженосец.

Рес так и впился взглядом в его лицо.

– Удивительный Вы человек, Дарнок, – сказал он через несколько мгновений и в его голосе сквозило восхищение. – С вашей судьбой и вашими шрамами следовало озлобиться на весь мир, исполниться зависти и ненависти ко всем, стать желчным брюзгой. А вы сохранили способность искренне любить и сочувствовать людям, прощать их ошибки и слабости. Боюсь, мне никогда не стать таким, как вы.

– Вы молоды, Рес. У вас все еще впереди. И, если честно, то это я вами восхищен. Вы не только выдержали те жуткие условия, в которых воспитывались, но и сумели сохранить простые человеческие чувства, хотя их всеми силами из вас стремились вытравить. Я бы не смог, не выдержал бы.

– Мне с рождения внушали, что любовь – чувство, недостойное настоящего воина. До встречи с вами, я думал, что вообще не способен любить. Одна девушка назвала меня чудовищем. Бездушным, кровавым чудовищем. Да я таким и был. До встречи с вами я ни за что не стал бы спасать незнакомых людей просто так, не за деньги. Равнодушно прошел бы и мимо горящего крестьянского дома, и мимо глупого мельника. Вы изменили всю мою жизнь. То, что прежде казалось мне единственно правильным, стало ужасным, совершенно невозможным. Я постоянно сверяю свои мысли и поступки с вашими. Одобрили бы вы это? Поступили бы так же? Я научился уважать людей, ценить их жизнь. Раньше я их только презирал.

Дарнок потрясенно молчал. У него даже слезы навернулись на глаза. Бедный мальчик с искалеченной судьбой. Храбрый, благородный, красивый, умный. Он научился убивать прежде, чем научился любить и быть счастливым…

– Вы ведь испугались за меня сейчас, правда? И плакали, когда думали, что я погиб в огне. Значит, я не совсем вам безразличен? – продолжал Рес с какой-то робкой надеждой в голосе.

Оруженосец слегка прокашлялся, потому что ему внезапно перехватило горло.

– Конечно. За это время я успел к вам привязаться. Вы необыкновенный человек. Я считал бы за честь называться вашим другом. Зачастую от ваших слов и поступков мир вокруг меня просто разлетается на куски, но я все равно вас люблю, – произнес он смущенно и тут же поспешно добавил. – Ну, как друга. Как брата.

В это мгновенье он совершенно забыл об Отшельнике и его предостережениях. Дарнок твердо посмотрел в полные грусти глаза цвета грозового неба и протянул раскрытую ладонь правой руки. Юноша тихо улыбнулся, принимая его руку.

– Для меня ваша дружба – это уже много!

Улыбка Реса ранила, как лезвие ножа, а рукопожатие напоминало стальные тиски. Оруженосцу даже стало стыдно за свою испорченность. И что он себе вообразил? Ясно же, что юноша вкладывал в слово «любовь» тот же смысл, что и дети, когда они пытаются выразить свои чувства к понравившемуся им человеку. Наверное, такую же горячую и преданную любовь испытывал к самому Ресу, например, Сарацин, который почти не отходил от него с момента его появления в замке.

Дарнок похлопал юного рыцаря по плечу и, прищурив глаза, погрозил пальцем.

– Только пообещайте, что больше никогда и близко не подойдете к этому парапету.

Рес засмеялся.

– Обещаю!

Дарнок не смог удержаться, чтобы не рассмеяться вместе с ним. И в душу оруженосца внезапно снизошел такой мир и покой, которые он еще никогда не испытывал. Но веселье длилось недолго, потому что его мысли снова вернулись к Молене. Улыбка сама собой сползла с лица Дарнока и он нахмурился. В самом деле, что же теперь делать? Все так запуталось.

Уловив смену настроения оруженосца, Рес спросил встревожено.

– Что? Вы подумали о ней?

– Признаться, я надеялся, что Молена обретет свое счастье с де Варра, – вздохнул он.

– Я тоже на это надеялся, – согласился Рес. – Она уедет в Гарадию с мужем, а вы – со мной.

– Куда? – удивился Дарнок.

– Не все ли равно? – пожал плечами юноша. – Мало ли в мире дорог?