Стаб

— Твоё первое домашнее задание, — сказал мэтр, после чего наклонился к моему уху. — А теперь слезь с моей куртки.

Глава 32

Со своим домашним заданием я не справился. Думаю, это было под силу лишь профессионалу в этом деле, вроде мэтра, а мне оставалось только расписаться в своей беспомощности и заснуть.

На следующий день, перебинтовывая руку, я отметил, что мне в пору бинтовать себя и между ног. Внутри саднило.

Как у Многорукого это получалось? Бил ли я его или он просил прощение — в итоге всё равно доставалось мне.

Когда я спустился вниз, чтобы вернуть на место аптечку, Майлз и Фрик занимались уборкой. Фрик опирался на швабру, Майлз бережно стирал пыль с застеклённых красоток.

Заметив меня, они переглянулись. Я поприветствовал их, и они неловко отозвались. Разглядывая их смущённые физиономии, я понял, что прервал разговор. А ещё, что вёл себя вчера очень громко.

А значит, смущаться стоило мне.

— Так как вы?..

— Так как ты?..

Мы все трое начали говорить одновременно, чем усугубили ситуацию. Молчание накалило её до предела. Это была катастрофа, и я поднял руки, взяв слово. Я коротко пересказал, что со мной стряслось, стараясь не сгущать краски.

— Так ты теперь элиминатор, да? — пробормотал Майлз. — Двое — многовато для этого паршивого города.

— Это не по-настоящему, — сказал я, наливая себе воды в стакан.

Они мне не поверили. По их мнению, я был тем ещё засранцем, и моё посвящение в орден чистильщиков было просто вопросом времени.

— Станешь теперь жутко занятым.

Если бы.

— Забудешь про нас, неудачников.

Вряд ли.

— Деньги появятся.

Как же.

Если говорить древними словечками Многорукого, я стал элиминатором «де юре». Он даже не дал мне посмотреть на мою лицензию, не говоря об оружии. Не очень-то и хотелось. Пусть носит их при себе… хотя он и так в два раза опаснее любого элиминатора.

— Да, денег будет, как грязи, — мечтательно протянул Майлз, и я предложил помощь. — Нет, нет. Уверен, ты и сам найдёшь, на что их потратить.

Всё так, вот только…

— Помощь против грязи, — пояснил я.

— Да ты на руку свою глянь. К тому же у Фрика к тебе есть предложение получше.

Фрик откашлялся, прежде чем его озвучить:

— Я разучивал тут новую песню… и вчера твой голос… как насчет того, чтобы попробовать спеть её со мной дуэтом?

Я вспомнил, как пел вчера дуэтом с Многоруким. Должно быть, это звучало очень вдохновляюще, раз Фрик теперь делал мне такие предложения.

— Почему бы и нет, — ответил я. Всё-таки как и сказал Майлз, ни на какую другую помощь от меня они могли не рассчитывать. Ближайшую неделю.

Фрик назначил репетицию на вечер, и я спросил, не помешает ли это гостям. Друзья переглянулись, и Майлз бросил:

— Да никто к нам больше не заходит.

— Если вспомнить, кто у нас был первым посетителем…

— Сюда теперь точно никто не сунется.

— Ну, пару раз Крис заходил.

— Но он не в счёт.

— Козёл искал встречи с Многоруким.

— Он же теперь местный босс.

— Чёрт, я-то думал, что хуже Мэда быть не может.

Они синхронно вздохнули.

Майлз ещё долго успокаивался, полируя стекло так, словно хотел проделать в нём дырку и добраться до сокровенного.

— Это так несправедливо, — проворчал он, возвращая на стену «икону» и придирчиво её ровняя. — Почему всякие сволочи возвышаются, а мы — идём ко дну?

— Обидно, — поддакнул я, но Майлз меня опять неправильно понял.

— К тебе это не относится, Габи. Ты заработал это звание своими силами, по-честному. Как я — этот бар.

Я не стал спорить. Похоже, мне теперь за всю жизнь не отмыться от убийства Рика, Шейна и ещё полсотни бедолаг, которых я «прикончил». Или прикончу в скором времени.

— Но что толку, если не можешь продержаться на плаву? — продолжил глухо Майлз, переходя к другой «иконе».

Фрик его поддержал.

— Многорукий может жить, где угодно. С его деньгами и властью, он подыщет себе место и получше, — ворчал он, выметая пыль из-под столов. — Я хочу, чтобы здесь было людно и накурено. Я бы играл на рояле, Габи пел, а ты бы трепался с алкашами о внешнем мире. Нахер честь и безопасность.

— Здесь стало слишком безопасно, — согласился Майлз, и я понял, что для них пустой зал был хуже смерти.

Другое дело, если бы их заведение принимало только элиминаторов. Тогда от клиентов отбоя бы не было, всё-таки каждый из них мечтал познакомиться с Многоруким лично. Но, увы, это был обычный бар для обычных людей, которые не хотели оборачиваться каждую секунду в страхе заполучить нож между лопаток, если вдруг мэтру захочется поиграть в дартс. Обычные люди знакомиться с Многоруким не хотели. Они хотели держаться от него подальше. Не от выпивки. Не от музыки Фрика. Не от трёпа Майлза.

А от моего обожаемого мэтра.

Вот только, ропща, они даже не подозревали, что Многорукий оставался здесь не по собственной воле, а по моему желанию. Это я приковал его к этому месту. Так что упадок бара на моей совести.

А значит, ответственность нести тоже мне.

— Дело не в Многоруком, — вмешался я в их разговор самым беспардонным образом. И когда они ошарашенно замолчали, я продолжил: — А в том, что у вас нет достойного противовеса.

— Противовеса, а?

Я указал на его гарем.