Стаб

На этот раз я подчинился моментально, принимая совершенно бесстыдную позу. Но мэтр не спешил меня поощрять, хотя я и напрашивался всем своим видом. Его пальцы скользили внизу, почти так и почти там, где мне нужно. Если вспомнить, к себе он прикасался и вполовину не так нежно, как ко мне. Он удовлетворял себя быстро, агрессивно, а меня ласкал долго и с наслаждением. Ему, правда, нравилось это местечко у меня между бёдер, которое делало меня калекой в глазах обычных людей. Он любил трогать меня там. Чувствовать влагу на своих пальцах, жар и то, как я реагирую на его прикосновения.

Зажмурившись от удовольствия, я прижался лбом к холодной стене и прогнулся в спине. Двинул бёдрами. Уже не журналы, а природа подсказывала мне, что нужно делать.

— Габи, моё сокровище. — Когда он заговорил, я вновь почувствовал это. Его присутствие. Оно проявлялось, лишь когда он был зол или возбуждён. Сейчас оно ощущалось на коже, как чужое дыхание… по шее, по спине, по ногам и там тоже… — Твои друзья понятия не имеют, насколько сексуально ты можешь выглядеть и звучать.

С этими словами он медленно ввёл в меня средний палец, и я простонал.

— Больно?

— Нет. — Меня было едва слышно. — Ещё…

— Ну разве ты не прелесть? — Он исполнил мою просьбу, и в отличие от прошлого раза я подался его пальцам навстречу, насаживаясь. Из горла вылетел очередной бесстыдный стон. — Эти чудаки хотели услышать именно это? Громче. Постарайся для них.

Я хотел стараться для него, поэтому выпалил:

— Как тебя зовут?

Вместо ответа он вытащил и ввёл в меня пальцы так стремительно, что я вскрикнул.

— Вот моё имя.

Я пытался восстановить дыхание. Колени дрожали, я держался на ногах только из-за того, что мэтр обхватил меня за талию. Я представил, на что будет похож секс с ним, и понял, что я этого не переживу. Он не снял с себя одежду, он не целовал меня, он, в самом деле, всего лишь играл, а я готов был отключиться.

— Как меня зовут? — спросил Многорукий, и я бессвязно захныкал, кусая губы. — Повтори ещё раз. Хочу убедиться, что ты запомнил.

Его прикосновения снова стали нежными, и я благодарно застонал.

— У меня такое красивое имя, — протянул тихо мэтр. — Теперь мы квиты. Я дал имя тебе, а ты — мне. Теперь, кончая, можешь произносить его. Тебе же этого так не хватало для полного счастья?

Для полного счастья мне не хватало пары быстрых, точных движений. Но сам я не мог себя трогать. Не потому что это были негласные правила игры, а потому что у меня были заняты руки тем, что я цеплялся за мэтра. А я бы себя потрогал… не только между ног, а, например, грудь. У меня жутко ныли соски, и я представил, как было бы здорово, если бы мэтр коснулся меня там. Если бы сжал зубами… до боли…

Кончая, я произнёс его имя.

Он разжал руки и позволил мне сползти на пол. Отдышавшись, я запрокинул голову и прислонился затылком к его колену. Ширинка его штанов топорщилась, и это выглядело болезненно, но Многорукий не торопился хоть что-то предпринимать, разглядывая меня.

— У тебя очень сладкий голос, Габи. Ты чудесно поёшь.

Всё-таки он не только следит за мной, но и подслушивает. Если это помогало ему каждый раз приходить вовремя? Я не был против.

— Не понимаю, что твоим приятелям не нравится. Может, нужно трахнуть тебя на том рояле?

Едва ли я стану звучать от этого музыкальнее. Скорее даже наоборот, я просто превращусь в животное, которому наплевать на то, как оно выглядит и звучит.

— Поэтому я и завидую животным. У них нет стыда, — сказал мэтр. — Животную любовь можно выставить напоказ.

Так мог бы говорить энит, завидующий людям, подумал я.

Не знаю, как там было раньше, но теперь внесистемные люди мало чем отличаются от зверей. Постаревшие шестнадцатилетние «куклы», бракованные солдаты, вышедшая из моды «мебель», износившиеся рабочие — выкинутые на помойку винтики единого механизма, о масштабах которого я даже понятия не имел. В глазах иерархов наша жизнь уже закончилась. Для нас же она даже не начиналась. И мы бродим по этой свалке в поисках удовольствия, еды и тепла. Страдаем от одиночества. Ищем, чем бы заполнить гнетущую пустоту…

Я повернулся и потёрся щекой о бедро мужчины. Я был благодарен ему за то, что он «поиграл» со мной, но за то, что он теперь просто стоял и смотрел на меня — больше.

Мне показалось, что он никогда не был так серьёзен, как в этот момент. Наверное, он что-то вспоминал. Не то чтобы мне было дело до его прошлой жизни, но я всё-таки спросил:

— У тебя были женщины?

— Не так много, как хотелось бы.

— «Куклы»?

Он покачал головой.

— Это было не Здесь.

Я и не знал, что мэтр покидал эту планету. Он повторял, что он искусственный, но никогда не говорил, для каких целей его вырастили.

— Когда ты был солдатом? — уточнил я, и он бросил:

— Типа того.

— Ты… — любил их? — помнишь их имена?

— Нет. Я даже их лиц не помню. Я никогда не спал с одной дважды.

— Почему?

— Это бы вызвало привязанность.

— Что в этом плохого?

— Таким как я это запрещено. Это против правил, понятно?

Не так хорошо, как хотелось бы.

— А что насчёт меня?

— М?

— Ты со мной тоже не будешь спать дважды?