СССР. Незавершенный проект

Подготовленный к XXVII съезду и опубликованный 26 октября 1985 года проект новой редакции программы партии, отбросив доктрину «развитого социализма», под знаком «перестройки» провозгласил в долгосрочной перспективе возврат к «социализму самоуправления» – представлялось, что предысторию перестройки следует искать в реформах Хрущёва[237]. В начале разногласия развёртывались не вокруг наследия, хотя в первые три года перестройки в КПСС сложились два основных направления, которые хорошо прослеживаются даже несмотря на то, что потом формировались всё более сложные и дифференцированные политические группировки. Лагерь, называемый консервативным (а поначалу – правым), исходил из сохранения государственного социализма, вёл острую борьбу против т. наз. демократов (и других критиков строя), называемых левыми, поскольку они ломали копья за радикальные реформы под знаком демократического социализма самоуправления[238]. Однако с годами оба лагеря весьма сущесг-венно изменились. «Консервативный» лагерь постепенно сдвинулся в сторону националистической, этатической реставрации, а демократы из левых перешли на либеральную «буржуазную» позицию, можно сказать, на правые позиции, к политике реставрации капиталистических отношений, включающую в себя введение многопартийной системы и «плюрализма собственности». Оба лагеря, однако, являли собой сложную картину с разными интеллектуальными и политическими направлениями.

Для проявления идеологических противоречий в течениях, критикующих возврат к капитализму, то есть для «лагеря социалистов» характерно, что радикальные левые, анархисты, троцкисты, сторонники самоуправления, социалисты-демократы и т. д. обвиняли в восстановлении капитализма бюрократию, «сталинизм», указывая на них как на причину реставрации. В то же время консервативное направление (желающее сохранить систему государственного социализма без существенных изменений) «агентами капитализма» считало силы, нападающие на бюрократию, на авторитарный строй. Это нашло яркое выражение в «письме» Нины Андреевой, опубликованной в «Советской России» 13 марта 1988 года.

За политическими разногласиями вырисовывались различные представления об экономических преобразованиях, об изменении отношений собственности в стране. 1988 год стал поворотным. 1 января вступил в силу новый закон о предприятиях, на основании которого около 60 % промышленных предприятий функционировали дальше по хозрасчёту. Затем, в июне этого же года, советское правительство установило рабочие контакты с Международным валютным фондом и Всемирным банком, и вряд ли случайно в этом же году реабилитировали Бухарина как «отца» рыночного социализма как раз в его столетний юбилей. Но в этом же году экономика страны достигла низшей точки. Согласно исследованию ЦРУ, ВНП вырос всего на 1,5 %, а сельскохозяйственное производство уменьшилось на 2 %[239]. В мае Верховный Совет принял закон о кооперативах, по которому кооперативы были наделены равными с государственными предприятиями правами. В этом году появилась в качестве официальной теории концепция производственного самоуправления, которая считала приемлемой только рыночную экономику, признающую лишь заработанные трудом доходы. Тем самым в области отношений собственности стремились предоставить властные функции органам рабочих коллективов в противовес бюрократии и технократическому менеджменту. В действительности же под прикрытием теневой экономики пустил корни частный капитал.

В июне этого же года Горбачёв предложил для общественного контроля над партийным аппаратом объединить функции партийного секретаря и председателя совета. Под знаком демократизации вновь выдвинут лозунг семидесятилетней давности «вся власть советам». Вслед за возрождением революционного прошлого выяснилось: корабль однопартийной системы получил пробоину. В этом же году прекратились помехи радиостанциям «Свободная Европа» и «Свобода». Хотя в этом году 300 тысяч человек вышли из КПСС, но общая численность членов партии всё ещё превышала 18 миллионов.

На эту картину, обещающую всё и так, и с точностью до наоборот, бросала тень главная проблема, определяющая поведение советских руководителей: экономические достижения системы не обеспечивают сохранение внешнеполитических позиций Советского Союза, не поддерживают уровень благосостояния. Ни под какими обещаниями не было объективной основы. При ухудшающихся условиях жизни расширение демократии само по себе не воодушевляло подавляющее большинство жителей страны.