Спящий красавец

Повезло, как это и бывает, совершенно случайно. Взор внезапно притянул к себе пыльный сноп каких-то трав, повешенный под самым потолком. Металла там не было… но минералы были и они носили след человеческих рук.

Дрожащими пальцами Тервальд отвязывал спрятанный в траву сверток, мечтая сразу обо всем и больше всего боясь крушения всех надежд.

Но это оказался именно он, схрон неведомых хозяев балагана, оставленный на крайний случай. Ну или потому, что тащить домой эти вещи не имело смысла. Завернутые в старенькую, не раз штопанную кошму неказистые, грубо выстроганные миски, ложки и кружки не стоили и медяка, как и глиняный горшок с деревянной крышкой. В нем было спрятано с горсть крупной серой соли, из той что лавочники продают мешками для скотины и кожевников. А еще узелок пшена и кусок обожжённого кирпича, явно служившего оселком. Но ни ножа, ни косы к нему не прилагалось, поэтому Тер равнодушно оставил кирпич у печи. Как и все чашки, кроме одной. А ложек и кружек взял пару, сложил все в узел и направился к Шэду. Пора было двигаться дальше.

Но сначала он замотал советника в кошму и привязал к волокуше. Мешок, куда сунул горшок и посуду, повесил через плечо, чтобы его находка не тарахтела на весь лес.

По мере того, как король удалялся от речки, на душе у него становилось все спокойнее, а совсем легко стало, когда он добрался до развилки. Вот теперь Тервальд отчетливо понимал, почему сборщики устроили балаган именно в том месте. Там им могли пользоваться все, приезжавшие с трех сторон.

Некоторое время его величество стоял в глубоком раздумье, решая куда идти. Продолжить двигаться прямо или свернуть вправо? Та дорожка более узкая и менее наезжена… но иногда это ничего не значит. А иногда – все.

Вздохнул и продолжил путь по прежней тропе, очень надеясь, что не сделал ошибки.

Теперь его занимал вопрос, когда остановиться на ночлег, чтобы успеть найти воды и сварить кашу. А еще – сделать подобие опорок, по мере того, как солнце катилось на закат, в лесу ощутимо холодало.

И наконец Тер не выдержал, заметив слева особенно густую куртину пышных елей, решительно свернул к ним.

Первым делом проверил друга и бережно напоил остатками воды, которую тащил в горшке, затем отправился искать источник. Судя по свежим следам кабанов – он был где-то неподалеку.

Охотничий опыт не подвел, вода нашлась. Крохотный ручеек, выбивавшийся из-под валуна и стекавший в неширокую канавку, явно прокопанную людьми и почти затоптанную животными. Теру пришлось разгрести эту грязь и подождать, пока ил осядет. Назад он почти бежал, более всего опасаясь не найти «своих» елок в быстро сгущавшихся сумерках.

Но нашел… и прежде всего разжег костерок. Поставил горшок на выдранные магической лапой камни и пошел собирать прошлогодние листья брусники. Сначала им нужен был чай. Пока вода вскипела, Его величество создал себе обутку.

Разрезав меньший мешок на два полотнища, положил на каждое по горсти сухого мха и поставив сверху ногу, прикрутил веревкой. Нечто подобное он как-то видел на сельских детях и теперь очень им сочувствовал. Поистине, никогда не осознаешь тяжести чужой ноши, пока не положишь ее на собственные плечи. Ходить в этих устройствах было неудобно и колко. Одно утешение – теплее чем без них.

Пшено закипело и запахло так соблазнительно, как никогда не пахли самые сочные фазаны. Тер сидел, мешал кашу ложкой, привязанной к обломку ветви и вслушивался в звуки ночного леса, когда заворочался Шэд.

– Почему я связан?

– Извини, сейчас развяжу, – обрадовался король, – кошма небольшая, если не связать – разворачивается.

– А попить есть?

– Да, вот две кружки чая. Но еще горячеват.

– Ничего, понемножку… – Шэд сел, дрожащими руками принял кружку и начал пить.

– А где мы? – заинтересовался он, лишь прикончив настой.

И пока Тервальд рассказывал, молчал и болезненно хмурился. Ничего не сказал и после, черпая из миски горячую кашу, его величество настоял, чтобы советник поел первым. Упирал он на то, что Шэду это необходимо для восстановления, но на деле сильнее всего боялся, как бы друг снова не потерял сознание, не успев поесть.

Обошлось. И спать они устроились очень удобно, по совету Шэда король наломал лапника и уложил на прогретую костром землю. Лапником же загородили лежанку со всех сторон, и улеглись в теплое гнездышко, накрывшись все той же кошмой. Но сначала Тер сделал для друга вторую пару опорок, стараясь не думать, как потащит завтра свой драгоценный горшок.

Глава шестнадцатая

Шедший от прогретой почвы жар становился все сильнее, и его величество сквозь туман сна вяло размышлял, загорится лапник, или нет. Вставать и проверять не было ни желания, ни сил, натруженные ноги, наконец-то согревшись, тупо ныли, гудела спина и ломило голову, в том месте, где ее украшала тугая шишка.

А еще что-то стучало и тряслось и Тер, в очередной раз на миг вырвавшись из плена тяжкого сна, пытался понять, что это за звуки. Но тут же, сраженный усталостью, снова засыпал, так и не найдя в себе силы преодолеть слабость.