Спящие красавицы

Интернат в Уилинге, где он познакомился с Шеннон, стал последней остановкой его гранд-тура по системе опеки штата. Для большинства интернат служил пересадочной станцией к тюрьме в Дулинге или дурдому в Уэстоне. Уэстон, монументальная готическая психиатрическая лечебница, закрылась в 1994 году. Сейчас, в 2017-м, по ней водили мистические экскурсии. Клинт гадал, не здесь ли закончил свои дни его отец? Его мать? Или Ричи, которому в торговом центре сломали нос и три пальца парни из подготовительной школы, потому что он сказал, что не стоит смеяться над его пурпурной курткой, полученной от благотворительной организации? Или Марк? Клинт понимал, что все они не могли умереть или попасть в тюрьму, но не верил, что кто-то до сих пор дышит на свободе. Летали ли они по темным коридорам Уэстона после закрытия? Вспоминали ли его, Клинта? Радовались ли за него – или он позорил их тем, что продолжал жить?

5

Интернат в Уилинге оказался предпочтительнее многих прежних остановок. Ухмыляющийся заведующий, сунув большие пальцы в карманы серой полиэстеровой жилетки, напутствовал каждого новичка: «Наслаждайся последним годом у титьки штата, юноша!» Но он, ухмыляющийся заведующий, не хотел лишних проблем. Поэтому, пока тебе удавалось не загреметь за решетку, уходить ты мог в любое время. А также драться, трахаться и ширяться. «Но только не в стенах интерната, юноша».

Клинту и Шен уже исполнилось семнадцать. Она обратила внимание на его привычку читать, на то, как он уходил в парк и сидел на скамье, делая домашнее задание, несмотря на холодную осеннюю погоду. Замечала Шеннон и кровавые царапины на руках от неприятностей, на которые он нарывался – иногда намеренно – по пути из интерната в школу и обратно. Они не могли не стать друзьями. Она давала ему советы, по большей части дельные.

«Знаешь, тебе почти удалось пройти этот путь, – говорила она. – Осталось чуть-чуть продержаться и никого не убить. Пусть твой разум сделает тебя богатым». Шен говорила так, будто окружающий мир ничего для нее не значил, почему-то вызывая у Клинта желание сделать его значащим – для нее, для себя.

Он начал заниматься бегом и перестал драться. Это если вкратце. Если подробно, дело было в Шеннон. Шеннон под лучами солнца, Шеннон, убеждающей его прибавить шагу, подавать заявления на стипендии, больше сидеть за книгами, меньше болтаться по улицам. Шеннон, которая по ночам игральной картой с пластиковой рубашкой (дамой пик) открывала замок на мужском этаже и проскальзывала в комнату Клинта.

«Эй, – воскликнула она, впервые увидев его в спортивной форме – майке и шортах. – Если бы я правила миром, все мальчишки носили бы такие трусы».

Шеннон была ослепительно красива и умна, и у нее было множество своих проблем. Клинт думал, что она, возможно, спасла ему жизнь.

По ее совету он поступил в колледж. Поначалу колебался (говорил об армии), но она настояла. «Не будь дураком. Тащи свой зад в колледж!»

Они потеряли друг друга: телефонные звонки стоили слишком дорого, письма отнимали слишком много времени. Прошло восемь или девять лет с его отъезда в колледж, прежде чем они встретились на Новый год в округе Колумбия. 2001-й? 2002-й? Он приехал на семинар в Джорджтаун и остался на ночь из-за поломки автомобиля. Лайла сказала, что разрешает ему куда-нибудь пойти и напиться, но запрещает целовать озабоченных женщин. Можно поцеловать озабоченного мужчину, если станет совсем невмоготу, но не более того.

Бар, в котором он наткнулся на Шен, заполняли студенты. Она работала официанткой. «Эй, дружок, – сказала она Клинту, остановившись рядом с ним у стойки бара и толкнув его бедром, – вроде бы я знала парня в тюряге, который выглядел точь-в-точь как ты».

Потом они долго стояли, обняв друг друга, покачиваясь из стороны в сторону.

Она выглядела усталой, но вроде бы у нее все было в порядке. Им удалось выкроить минуту, чтобы побыть вдвоем в углу, под мигающей рекламой пива «Молсон».

«Где ты теперь?» – спросила она.

«В глубинке. Триокружье. Город называется Дулинг. День пути отсюда. Красивое место».

Он показал ей фотографию четырехмесячного Джареда.

«Ох, ты только посмотри на него. Ради этого стоило жить, да, Клинт? Мне нужно завести такого же».

Роса заблестела на ресницах Шеннон. Вокруг кричали люди. Новый год стоял на пороге.

«Эй! – попытался подбодрить он ее. – Эй! Все хорошо!»

Она посмотрела на него, время вдруг сжалось, и они словно вновь стали детьми.

«Правда? – спросила Шеннон. – Правда, все хорошо, Клинт?»

6

За плечом начальника, по ту сторону стекла, предвечерние тени тянулись по огороду с грядками салата и гороха, который взбирался по шпалерам из обрезков досок. Коутс говорила, обхватив пальцами кофейную кружку.

Кофейная кружка. Клинту хотелось вылить ее содержимое на промежность Дона Питерса, а потом разбить кружку об его ухо.