Спящие красавицы

Но прежде чем разговоры за столиками возобновились или кто-нибудь подключил к сети музыкальный автомат, оживив мистера Тритта, поднялся Хауленд, вскинув руку вверх. Профессор истории, внезапно вспомнил Фрэнк. Сказал, что собирается назвать нового пса Тацитом, в честь своего любимого древнеримского историка. Фрэнк подумал, что это слишком крутая кличка для французской болонки.

– Друзья мои, – заговорил профессор хорошо поставленным голосом, – с учетом того, что случилось сегодня, легко понять, почему мы еще не подумали о завтра и обо всех последующих завтра. Давайте на короткое время забудем про мораль, этику и облегающие штаны и ограничимся прозой жизни. – Тут он похлопал по накачанному плечу Окружного Силача Карсона Стратерса. – Этот господин сказал чистую правду: в некоторых аспектах женщины превзошли мужчин, во всяком случае, в западной цивилизации, и я смею предположить, что они завоевали свободу в более важных вопросах, чем посещение «Уолмарта» без бюстгальтера и в бигуди. Допустим, эта… Назовем случившееся чумой за неимением лучшего слова… Допустим, эта чума ударила бы по другой половине человечества и мужчины засыпали бы, чтобы не проснуться.

В «Скрипучем колесе» воцарилась полная тишина. Все взгляды были прикованы к Хауленду, который, похоже, наслаждался вниманием. Говорил он совсем не как мечущий громы и молнии неотесанный глашатай Библии, но его уверенность в себе и ораторское мастерство все равно завораживали.

– Женщины смогут возродить человечество, ведь так? Конечно, смогут. Миллионы образцов спермы – а это замороженные потенциальные дети – хранятся в различных центрах по всей нашей великой стране. Десятки и десятки миллионов – по всему миру! В результате будут рождаться дети обоих полов!

– При условии, что младенцы мужского пола не будут покрываться коконами, как только прекратят кричать и впервые в жизни заснут, – подала голос очень красивая молодая женщина. Она подошла к их столу вместе с Фликинджером. И Фрэнк вдруг подумал, что дальнобойщик/проповедник/бывший боксер упустил в своей речи один момент: женщины от природы выглядели красивее мужчин. Более завершенными, что ли.

– Верно, – согласился Хауленд, – но даже в этом случае женщины смогут продолжать рожать многие поколения, возможно, до тех пор, пока Аврора не прекратит свое существование. Могут это сделать мужчины? Господа, что станет с человечеством, если через пятьдесят лет женщины не проснутся? А через сто лет?

Теперь молчание нарушил мужчина, который оглушительно разрыдался.

Хауленд его проигнорировал.

– Но возможно, вопрос о будущих поколениях неактуален. – Он поднял палец. – История, друзья мои, подводит нас к крайне неприятной гипотезе касательно человеческой природы, которая может объяснить, почему, как уже красноречиво отметил этот господин, женщины оказались впереди. И гипотеза эта, если говорить прямо и коротко, такова: женщины в здравом уме, а мужчины безумны.

– Чушь собачья! – выкрикнул кто-то. – Гребаная собачья чушь!

Хауленда это не смутило. Он даже улыбнулся.

– Неужели? Кто создает мотоциклетные банды? Мужчины. Кто входит в банды, которые превратили целые районы Чикаго и Детройта в стрельбища? Мальчишки. Кто те власть имущие, которые развязывают войны и – за исключением нескольких женщин, пилотирующих вертолеты, и тому подобное – сражаются на них? Мужчины. А кто страдает от последствий? По большей части женщины и дети.

– Да, а кто трясет задом, подзуживая мужчин? – крикнул Дон Питерс. Его лицо побагровело. Вены вздулись на шее. – Кто дергает за гребаные ниточки, мистер Умник?

Послышались аплодисменты. Микаэла закатила глаза и уже собралась взять слово. Накурившись мета, с повышенным кровяным давлением, она чувствовала, что сможет говорить шесть часов кряду – столько, сколько обычно продолжалась проповедь у пуритан. Но Хауленд ее опередил.

– Глубокомысленно подмечено, сэр, вклад истинного интеллектуала, и убеждение, что многие люди, обычно те, что ощущают свою неполноценность перед прекрасным полом, часто нападают…

Дон начал подниматься.

– Ты кого назвал неполноценным, козел?

Фрэнк потянул его вниз, потому что не хотел, чтобы Дон вляпался в какую-нибудь заварушку. Если в словах Фрица Мишема была хоть доля правды, определенно требовалось обсудить это с Доном Питерсом. Фрэнк практически не сомневался, что Дон работал в тюрьме.

– Отпусти меня, – прорычал Дон.

Фрэнк сунул руку под мышку Дона и сжал.

– Тебе надо успокоиться.

Дон поморщился, но больше ничего не сказал.