Спящие красавицы

Клинт покачал головой, но не мог не задаться вопросом, что написано на его лице. Потому что он чувствовал себя виноватым. Как будто ему было в чем себя винить. Любопытный феномен. В тот вечер, в 2002-м году, он прошептал на ухо Шеннон: «Знаешь, я всегда буду рядом, если понадоблюсь тебе». Когда она спросила: «А если ты понадобишься мне этой ночью?» – Клинт сказал, что это единственное, чего он не сможет сделать. Если бы он переспал с ней, тогда был бы повод чувствовать себя виноватым, и он ей отказал, а значит, все было хорошо. Ведь так?

Возможно, но почему он не рассказал Лайле об этой встрече? Он не помнил и не собирался оправдываться за то, что случилось пятнадцать лет назад. С тем же успехом она могла потребовать, чтобы он объяснил, почему сбил Джейсона с ног во дворе Буртеллов из-за паршивого шоколадного молочного коктейля.

– И все? – спросил Клинт. И, не удержавшись, добавил: – Скажи мне, что это не все, Лайла.

– Нет, это не все. Ты собираешься заявить, что никогда не знал Шеннон Паркс?

– Тебе известно, что знал, – ответил Клинт. – Я уверен, что упоминал ее имя.

– Мимоходом, – уточнила Лайла. – Но это была не просто случайная знакомая, так?

– Да. Не просто. Мы выросли в системе опеки. И какое-то время помогали друг другу держаться на плаву. Иначе кто-то из нас, если не оба, утонул бы. Именно благодаря Шеннон я перестал драться. Она сказала, что я кого-нибудь убью, если не перестану. – Он взял руки Лайлы в свои. – Но это было много лет назад.

Лайла выдернула руки.

– Когда ты видел ее в последний раз?

– Пятнадцать лет тому назад! – воскликнул Клинт. Это было нелепо.

– Шейле Норкросс пятнадцать.

– На год младше меня… – сказал Джаред. Будь она старше, будь ей восемнадцать или девятнадцать, ее рождение предваряло бы женитьбу его родителей. Но младше…

– И ее отца, – Лайла тяжело дышала, – зовут Клинтон Норкросс. Так написано в заявлении на зачисление в школу.

– Где ты взяла это заявление? – спросил Клинт. – Я не знал, что такие документы находятся в свободном доступе.

Впервые злость на лице его жены сменилась смущением… и она перестала казаться незнакомой.

– Ты говоришь так, будто я сделала что-то непристойное. – Лайла залилась румянцем. – Ладно, может, и сделала. Но я должна была узнать имя отца. Твое имя, как выяснилось. А потом пошла на игру. Вот где я была прошлым вечером, в спортивном зале средней школы Кофлина, на игре баскетбольных команд Любительского спортивного союза, смотрела, как твоя дочь забрасывает мячи. У нее не только твои фамилия и лицо.

10

Долгий гудок возвестил об окончании игры. Команда Триокружья Любительского спортивного союза собралась у боковой линии. Лайла перестала оглядывать трибуны в поисках Шеннон.

Она увидела, как Шейла Норкросс кивнула более высокой девушке из своей команды. Они обменялись особым рукопожатием: стукнулись кулаками, сцепили большие пальцы, скрестили руки, раскрыли ладони, дважды хлопнули ими над головой.

Это было Крутое рукопожатие.

Именно в этот момент у Лайлы разорвалось сердце. Ее муж обманывал ее. Все ее сомнения и недовольство разом обрели смысл.

Крутое рукопожатие. Она видела, как Клинт и Джаред исполняли этот ритуал сотню раз. Тысячу раз. Стукнули, сцепили, дважды хлопнули. Перед ее мысленным взором прошло слайд-шоу с Джаредом – он вытягивался, плечи становились шире, волосы темнее, – который исполнял Крутое рукопожатие с отцом. Клинт научил этому рукопожатию всех игроков команды Джареда, когда тот выступал в малой лиге.

Научил и Шейлу.

Глава 20

1

Примерно в полночь по центральному поясному времени в чикагском баре «Большая медведица Стоуни» случилась ссора между небольшой группой Калек и куда более многочисленной компанией Кровников. Зона боевых действий разрослась, перейдя в охватившую весь город уличную войну, которую новостные сайты называли апокалипсической, беспрецедентной и «охренительно огроменной». Неизвестно, кто именно и из какой банды первым чиркнул спичкой, положившей начало Второму великому чикагскому пожару, но вспыхнул он в Уэст-Инглвуде и быстро набрал силу. К рассвету горела большая часть города. Полиция и пожарные расчеты с огнем почти не боролись. Большинство копов и пожарных находились дома, пытались не дать заснуть женам и дочерям или сидели над телами в коконах, надеясь на чудо.

2

– Расскажи мне, что ты видел, – попросил Фрэнк. Они с Доном Питерсом стояли у двери черного хода «Скрипучего колеса», где шум постепенно начал стихать, возможно, потому, что запасы спиртного Паджа Мароне быстро убывали. – Что именно ты видел.

– В общем, я был в Будке. Это нервный центр тюрьмы. У нас пятьдесят разных видеокамер. Я смотрел в так называемую «мягкую» камеру, в которую посадили новенькую. Ее записали как Иви Блэк, хотя я не знаю, настоящее это имя или…

– Не имеет значения. Что ты видел?