Спящие красавицы

– На текущий момент не меньше десятка женщин спят в этом паутинном дерьме, – сообщила Ванесса. – Может, уже пятнадцать. Большинство в своих камерах, но трое – в комнате отдыха и одна – в мебельном цехе. Эта дрянь лезет из них, как только они засыпают. За исключением… – Ванесса нажала кнопку на пульте, и монитор номер два показал камеру А-10. Их новая гостья лежала на койке, закрыв глаза. Ее грудь медленно поднималась и опускалась. – За исключением ее. – В голосе Ван слышалось что-то вроде благоговения. – Новенькая рыбка спит как младенец, и на лице у нее – только бархатистая кожа.

Бархатистая кожа. Эти слова зацепили Клинта, но тут же ушли на второй план – изумление от увиденного и тревога за Лайлу взяли верх.

– Закрытые глаза не означают, что она спит.

– Послушайте, док, я работаю здесь дольше вас. Знаю, когда они спят, а когда бодрствуют. Эта спит, и не меньше сорока пяти минут. Когда кто-то роняет что-нибудь, чем-то гремит, она вздрагивает, потом переворачивается.

– Приглядывайте за ней. Жду от вас полный отчет после моего возвращения. Мне нужно отъехать.

Несмотря на безапелляционность, с которой Ван утверждала, что способна отличить сон от бодрствования, Клинта она не убедила. И он хотел повидаться с Лайлой, пока у него был такой шанс. Не желал, чтобы она ушла, пока их разделяла ее ложь – по какой бы причине она ни солгала.

Клинт уже вышел за дверь и направлялся к своему автомобилю, когда внезапно понял, что его зацепило во фразе Ван. Иви Блэк несколько раз ударилась лицом о проволочную сетку в патрульном автомобиле Лайлы, а через несколько часов синяки и ссадины бесследно исчезли. Осталась только бархатистая кожа.

3

Джанетт катила тележку; Энджел шла рядом, колотила крышкой о кофейник и кричала:

– Кофе! Особый кофе! Вот бодрящий кофеек – каждый подставляй роток! Чтоб скакалось – не дремалось.

В крыле А предлагать кофе было практически некому. Большинство камер стояли открытыми и пустыми.

Ранее, в крыле Б, реакция Ри стала прологом к тому, что их ожидало. Может, особый кофе и был хорошей идеей, но проглотить его получалось не у всех. Ри поморщилась и вернула стаканчик, едва пригубив.

– Господи, Джанет, я выпью сок, но этот кофе слишком для меня крепкий.

– Крепости больше – действует дольше! – провозгласила Энджел. Сегодня ее привычный южный акцент куда-то подевался, сменившись маниакально дерзким выговором гетто. Джанетт оставалось только гадать, сколько стаканов особого кофе уже поглотила Энджел. Ей он определенно не казался слишком крепким. – Доза мощна, пей до дна, если ты не страдаешь безумием и не хочешь стать мумией.

Одна из женщин крыла А уставилась на нее.

– Если это рэп, дорогуша, давай вернемся к диско.

– Не прикапывайся к моим рифмам. Мы оказываем вам услугу. Сейчас не пьешь – скоро заснешь.

Однако хорошая ли это идея – оттягивать неизбежное? Поначалу Джанетт думала, что да, подстегиваемая мыслями о сыне, но теперь вновь навалилась усталость, и она чувствовала, что крах надежд совсем близко. И не очень-то они оттягивали неизбежное. Когда они поделились идеей суперкофе с дежурной Лэмпли, в тюрьме спали только три женщины, но теперь их число увеличилось. Джанетт этот вопрос не поднимала, и не потому, что боялась известной на всю тюрьму вспыльчивости Энджел. Просто сама идея что-либо обсуждать казалась утомительной. Сама она выпила три стаканчика особого кофе, точнее, два с половиной, на третьем желудок взбунтовался, и все равно чувствовала, что вымотана донельзя. Словно прошли годы с того момента, как Ри разбудила ее, спросив, а наблюдала ли Джанетт когда-нибудь за квадратом света из окна, который соскальзывал со стены на пол и полз по нему.

Я просто не могу обращать внимание на какой-то квадрат света, ответила тогда Джанетт.

А по мне, ты просто не можешь не обращать внимания на квадрат света, возразила Ри, и теперь этот разговор крутился в голове Джанетт, словно какой-то безумный буддистский коан. Не можешь не обращать внимания – это что-то нелогичное? Или все-таки логичное? Вроде бы есть правило, что двойное отрицание – это утверждение. Если так, все логично. Может…

– Эй! Постой, подруга! – взревела Энджел и резко толкнула тележку задом. Она врезалась Джанетт в промежность, заставив Джанетт временно очнуться. Особый кофе выплеснулся из кофейников, сок – из кувшинов.

– Что? – спросила она. – Какого хрена, Энджел?

– Это моя землячка, Клавдия! – крикнула Энджел. – Эй, крошка!