Спящие красавицы

Они прошли по коридору крыла А футов двадцать. В камере дезинфекции, на скамье у контейнера с «Квеллом»[29], сидела, ссутулившись, Клавдия Стивенсон, известная среди заключенных (да и среди дежурных, хотя они не называли ее так в присутствии заключенных) как Бомбовая Клавдия. Но ее тело уже не было таким, как десять месяцев назад. За это время мучное и галлоны тюремной подливки добавили ей тридцать или сорок фунтов. Ее руки лежали на коричневых форменных брюках. Смятая роба валялась у ног, открывая спортивный бюстгальтер размера XL. Буфера у Клавдии, подумала Джанетт, по-прежнему восхитительны.

Энджел налила кофе в пенопластовый стаканчик с таким энтузиазмом, что выплеснула часть на пол. Протянула стаканчик Клавдии:

– Выпей, мисс Бомбовая! Крепости больше – действует дольше! Каждый глоток – бодрости часок, сестричка!

Клавдия покачала головой, уставившись в пол.

– Клавдия? Что случилось? – спросила Джанетт.

Некоторые заключенные завидовали Клавдии, а Джанетт Клавдия нравилась, она ее жалела. Клавдия украла крупную сумму у пресвитерианской церкви, в которой работала начальником отдела обслуживания, чтобы оплачивать наркотические пристрастия мужа и старшего сына. И эти двое по-прежнему гуляли по улицам, свободные, как птицы. У меня есть для тебя рифма, Энджел, подумала Джанетт. Мужчины тратят – женщины платят.

– Ничего не случилось. Набираюсь смелости. – Клавдия не отрывала взгляд от пола.

– Для чего? – спросила Джанетт.

– Хочу попросить ее позволить мне спать нормально, как она.

Энджел подмигнула Джанетт, высунула язык из уголка рта, покрутила пальцем у виска.

– О ком ты говоришь, мисс Бомбовая?

– О новенькой, – ответила Клавдия. – Я думаю, она – дьявол, Энджел.

Энджел это развеселило.

– Дьявол-Энджел[30]! Энджел-Дьявол! – Она изобразила две качающиеся чаши весов. – История моей жизни, мисс Бомбовая.

– Она наверняка какая-то ведьма, – пробубнила Клавдия, – раз она единственная, кто может спать, как прежде.

– Я тебя не понимаю, – сказала Джанетт.

Клавдия наконец подняла голову. У нее под глазами багровели мешки.

– Она спит, но не в одном из этих коконов. Пойди и посмотри сама. Спроси, как она это делает. Скажи ей, если она хочет заполучить мою душу, я ее отдам. Я просто хочу вновь увидеть Майрона. Он мой ребенок, и ему нужна его мамочка.

Энджел выплеснула стакан, который предлагала Клавдии, обратно в кофейник, повернулась к Джанетт.

– На это надо посмотреть. – Дожидаться согласия Джанетт она не стала.

Когда Джанетт подкатила кофейную тележку к камере, Энджел стояла, вцепившись в решетку и уставившись внутрь. Женщина, которую Джанетт заметила во время издевательств Питерса, расслабленно лежала на койке, с закрытыми глазами, ровно дыша. Темные волосы разметались великолепной короной. Вблизи лицо было еще более прекрасным и безупречным. Никакой паутины, никаких синяков и ссадин, которые видела Джанетт. Как такое могло быть?

Может, она действительно дьявол? – подумала Джанетт. Или ангел, явившийся, чтобы нас спасти. Нет, это вряд ли. В такое место настоящие ангелы не залетают. Только такие, как Энджел Фицрой, которая больше напоминала летучую мышь.

– Просыпайся! – крикнула Энджел.

– Энджел? – Джанетт нерешительно положила руку ей на плечо. – Может, не стоит…

Энджел сбросила ее руку и попыталась открыть дверь камеры, но она была заперта. Энджел схватила крышку кофейника и принялась колотить по решетке. Джанетт закрыла уши руками.

– Просыпайся! Просыпайся, сукина дочь! Просыпайся и нюхни гребаного кофе!

Женщина на койке открыла глаза, миндалевидные, такие же черные, как и волосы. Опустила на пол ноги, длинные и стройные даже в мешковатой тюремной униформе, и зевнула. Потянулась, выпятив груди, которые посрамили бы Клавдию.

– Компания! – вскричала она.

Едва касаясь босыми ногами пола, она подбежала к решетке. Просунула ладони между прутьями, схватила за руки Энджел и Джанетт. Энджел инстинктивно вырвалась. Джанетт от изумления не могла шевельнуться. Ей показалось, будто слабый электрический ток течет из руки женщины в ее руку.

– Энджел! Я так рада, что ты здесь! Я могу говорить с крысами, но собеседники из них посредственные. Это не критика, а реальность. У каждого существа есть свои достоинства. Как я понимаю, замечательный партнер для дискуссии – Генри Киссинджер, но только подумай про всю кровь на руках этого человека! Если бы пришлось выбирать, я бы выбрала крысу, будьте любезны, и ты можешь напечатать это в газете, только проследи за тем, чтобы правильно написать мое имя.

– Да что за хрень ты несешь? – спросила Энджел.

– Ой, не бери в голову. Извини, что заболталась. Просто я только что побывала в мире на другой стороне мира. В голове путается, когда носишься туда-сюда. А это Джанетт Сорли! Как поживает Бобби, Джанетт?

– Откуда ты знаешь наши имена? – спросила Энджел. – И как ты можешь спать, не отращивая на себе это дерьмо?

– Я – Иви. Я пришла от Дерева. Это интересное место, верно? Такое оживленное. Так много нужно сделать и повидать!