Спас на крови

Ввинчиваясь в уголовное дело по Факту убийства Державина и начиная осознавать истинное значение этого человека как эксперта мировой величины по искусству, Головко в то же время даже представить себе не мог, что на кладбище соберется столько людей, которые не могли не проститься с ним. И когда после похорон, высказав Злате свои соболезнования и попросив разрешения навестить их с матерью дома, возвращался в прокуратуру, он вдруг поймал себя на, казалось бы, совершенно посторонней мысли. Даже несмотря на распечатку телефонных разговоров, которые велись с мобильника Венгерова, он не только начинал верить ему, но и не видел в нем человека, который мог бы из-за чувства мести устроить охоту за Державиным. И это было хорошо. По крайней мере можно было воздержаться или хотя бы повременить с оперативной разработкой владельца «Галатеи».

К великому удивлению Семена, обычно перенасыщенный Мичуринский проспект шел по «зеленой волне», и он, время от времени переключая скорости, мог восстанавливать в памяти то, что рассказал ему Венгеров.

В тот злополучный день, когда был утерян мобильник, он был приглашен в картинную галерею «Рампа», где были выставлены два малоизвестных полотна Левитана. В выставочном зале он пробыл не более часа, и когда уже после фуршета прощался с хозяином «Рампы», поздравив его с достойным приобретением, обратил внимание на то, что уже не менее получаса как молчит его мобильник. Что было весьма странно. И тут, сунув руку в кармашек куртки-ветровки, к своему великому удивлению обнаружил, что он пуст. Поискал в небольшой кожаной сумочке, в которую также иной раз убирал мобильник, но его не было и там.

Подумал было, не мог ли он оставить его в туалетной комнате, припомнив, что последний звонок застал его именно там, когда он мыл руки, однако никакого мобильника в туалетной комнате никто не находил. И он даже вернулся в бар, предположив, что мог выложить его на стойку или на столик, когда гостей обносили шампанским, но…

Мобильник словно растаял в воздухе, и Венгеров вынужден был попросить своего приятеля набрать его номер, чтобы уже по сигналу выйти на пропавший мобильник, однако результат был тот же — гробовое молчание.

Можно было бы, конечно, продолжить поиск, но у него была оговорена весьма важная встреча в Министерстве культуры, так что ничего не оставалось делать, как распрощаться с хозяином галереи, надеясь, что его мобильник все-таки когда-никогда найдется.

Уже в машине вспомнил, что еще до фуршета хозяин «Рампы» пригласил гостей оценить скульптурную пару, которая была выставлена в небольшом дворике, и не исключалась возможность того, что мобильник он мог выронить и там.

Эта информация, к тому же легко проверяемая, работала в пользу Венгерова, но в таком случае кто мог воспользоваться мобильным телефоном Венгерова, если, конечно, это не дичайшее нагромождение случайностей.

Впрочем, вариант случайного совпадения Головко исключил тут же. Уж слишком кричащими были те «детали», на которые не мог не обратить внимания следователь, случись вдруг, если мобильный телефон Даугеля попадет ему в руки. А в руки следствия он мог попасть только в одном случае…

В голове Семена словно проснулись сотни звонких молоточков, которые оживали в тот момент, когда он выходил на единственно верный вариант решения.

«Господи! — отозвалось в сознании. — Неужто и судьба Даугеля была решена еще до того, как он подсыпал порошок в телефонную трубку аппарата «девятого люкса»? И в этом случае похищенный у Венгерова мобильник…»

Как говорится, одним выстрелом, точнее одним ДТП, сразу двух зайцев. Первый «заяц» — Рудольф Даугель, непосредственный исполнитель ликвидации Державина, и второй «заяц» — Герман Венгеров, владелец Центра искусств «Галатея».

В это предположение трудно было поверить, и в то же время всё это было похоже на правду. Но в таком случае кто этот умелец, сферы интересов которого распространяются не только на Россию, но и на Америку, которому по силам было разложить столь сложный пасьянс?

В голове — слоеный пирог из всевозможных предположений и вариантов, столько же вопросов, но на один из них у Семена уже был ответ.

Этим мастером мог быть человек, также приглашенный на «Левитана». Однако в этом предположении было одно крошечное «но».

Венгеров утверждал, что за все то время, что он пребывал в галерее «Рампа», он всего лишь два или три раза отвечал на сигнал вызова, после чего мобильник возвращался на положенное место: в кармашек куртки-ветровки или же в специально приспособленное ложе в сумке. И чтобы вытащить его оттуда, требовался определенный навык. То есть, сработал щипач. А подобным навыком, как догадывался Головко, никто из гостей не обладал, да и обладать не мог.

Размышляя над этой «заковыкой» и одновременно утверждаясь в том, что он зацепил что-то очень важное, возможно, даже ключ к разгадке убийства Державина, Семен взял с сиденья мобильник и, когда услышал запоминающийся бархатно-вальяжный баритон Венгерова, негромко произнес:

— Вас не затруднит, если я задам парочку вопросов? Естественно, не для посторонних ушей.