Совершенный изьян

Пётр вернулся к столику и сел с ней рядом. Катя смотрела в темноту. Её тонкая ладонь лежала на столе — так, будто она потянулась к чему-то, к невидимому терминалу для заказа напитков, и вдруг застыла, отключившись.

Пётр встряхнул её за плечи.

— Эй! Ты чего?!

Катя задрожала. Взгляд её оставался холодным и пустым, как у мертвецов.

— Катя!

На губах у девушки выступила пена, а дрожь перешла в конвульсии. Пётр прижал её к себе.

— «Скорую»! — закричал он. — Вызывай «скорую»!

— Что? — сонно отозвался бармен. — Какую ещё «скорую»?

— Вызови «скорую»! — заорал Пётр.

Огромный расхристанный фургон с подвывающим электромотором, который страшно покачивается и скрипит, словно его кузов вот-вот лопнет и расколется на две части.

— А чего с ней, мужик? Может, перебрала просто? Да и кто сюда приедет-то сейчас!

Пётр крепко обнимал Катю за плечи. Казалось, стоит её отпустить, и она тут же рассеется в собравшейся темноте. Катя хрипло выдохнула, приоткрыв тонкий рот, и уткнулась лицом ему в грудь. Её руки повисли вдоль тела.

— Нет! — прошептал Пётр. — Не вздумай, дура такая! Я…

Катя надрывно вздохнула — вырвалась на мгновение из мёртвого удушья — и снова замерла.

Пётр выхватил пинг. Режим экстренного вызова. Линия перегружена.

— Блядь! — заорал он.

— Что там? — спросил бармен.

— Ты вызываешь?!

— Вызываю! Не пробивает тут! — На лицо бармена упала тень. — Они же основную сеть отрубили на хрен, а теперь…

Пётр положил Катю на пол и сел перед ней на колени. Она дышала. Резко втягивала в себя воздух и так же судорожно выдыхала. Как если бы её лёгкие сокращались под действием электричества. Глаза Кати по-прежнему были открыты и смотрели, не моргая, в потолок.

К ним медленно, точно лунатик, подошёл тучный бармен.

— Чего у вас тут? — Он уставился на Катю. — Она что?

— «Скорая»?! — крикнул Пётр.

— Ни хрена!

Пётр покосился на свой пинг, который валялся на столе — тот настойчиво сверкал экраном, пытаясь пробиться сквозь перегруженную сеть.

— Так что с ней? — повторил бармен. — Она типа совсем?

Катя неподвижно смотрела в потолок.

— Уйди! — рявкнул Пётр.

— Может, это… — Бармен почесал волосы на затылке. — Глаза ей закрыть?

Пётр вскочил и схватил его за грудки.

— Чего ты несёшь, сука! Убью на хер!

— Э-э, мужик! — Бармен моргнул. — Ты чего…

Пётр толкнул его. Бармен — тучный, на полголовы выше Петра — лишь слегка покачнулся.

— Глаза закрыть… — процедил сквозь зубы Пётр.

— Стой, мужик! Стой ты, блядь!

Бармен показал на валяющийся на столе пинг, который истерично бил светом в потолок. Красный, затем синий…

Пётр обернулся.

— Сигнал! — крикнул бармен. — Есть сигнал!

3.28

— Родственник, значит?

Врач выглядел, как офисный клерк, нацепивший замызганный белый халат поверх дешёвого костюма.

— Чип отсканируем или вы другого рода родственник?

— Какая разница, кто я? — спросил Пётр.

— Какая разница? Вы что, смеётесь?

Пётр вздохнул.

— Я так понимаю, она останется здесь на какое-то время?

Врач коснулся его плеча — они отошли к стене, пропуская истошно скрипящую каталку. Переднее колесо у каталки заклинило, и здоровый медбрат с раскрасневшимся лицом корчился от натуги, толкая её вверх по затоптанному ламинату.

— Останется? — хмыкнул врач.

На каталке лежало тело, накрытое простынёй. В области головы на простыне проступили красные пятна. Одна рука с тонкой бледной кистью выпросталась и свисала до пола.

— Вы хоть понимаете, какая ситуация сейчас?

Пётр не ответил.

— Мы в коридорах людей размещаем! И это тех, кому надо прямиком в интенсив!

Медбрат с каталкой скрылся за поворотом.

— А с девушкой вашей всё в порядке. Сейчас отойдёт — и забирайте.

Едкий свет в коридоре резал глаза. Пётр прикрылся ладонью.

— Но я не понимаю, — проговорил он. — А чего было-то с ней? Прямо, когда сеть отрубилась. Как будто она…

— Отключение здесь не причём! Скорее, наоборот. Она заходила в какой-нибудь портал, дыру эту? Было такое?

— Дыру?

— Ладно, неважно. У девушки вашей, — врач посмотрел на Петра покрасневшими от усталости глазами, — проблемы с шунтом. Очевидно, никакого разрешения она получить не могла. И, вообще говоря, было бы очень интересно узнать, откуда у неё шунт. В другой ситуации я бы, поверьте…

— К шунту я никакого отношения не имею!

— Пусть так. Сейчас у меня хватает других проблем. А ей просто нельзя им пользоваться. Если она хочет жить. Тут такое с сетью творится… Я вообще ей сразу предложил отключить. Процедура-то в принципе несложная. Но она истерику закатила. Не могу же я насильно. Но если она хочет жить…

Врач пожал плечами и отвернулся.

— Погодите! — остановил его Пётр. — Чего теперь будет-то? Чего делать?

— В смысле, чего делать? — Врач шагнул к Петру и, наклонившись, шепнул ему на ухо: — Тут выбора и нет никакого! Отключать к ебене матери этот шунт и как можно скорее! Поговорите там с ней, родственник. Вразумите. Или по голове ей дайте. Но шунт надо отключать.

— Так значит, вы можете…

— Только по обоюдному согласию! — осклабился врач. — А так мне проблем не нужно. Девочка, у которой шунт, возможно, нелегальный. Да и вы сами, родственник, так сказать…

Он смерил Петра пренебрежительным взглядом.

— Я из эска.