Совершенный изьян

— Да так.

Вик подул на сигарету, распаляя её тлеющий кончик, словно хотел, чтобы та догорела побыстрее.

— И этот человек советует мне бросить курить! — усмехнулся Пётр.

Вик вздохнул.

Из-за закрытой двери доносились приглушённые голоса. Люди в баре пьянели и говорили с надрывом, перекрикивая друг друга.

Пётр курил, вглядываясь в окружающий их мрак.

— Пойдём, а? — Вик отбросил сигарету в темноту.

Они вернулись в бар.

Вик присосался к банке с ободранным названием, глотая так судорожно и жадно, будто умирал от жажды. Пётр тоже пригубил пиво. Привкус тины оседал на нёбе. Пара банок — и он как затхлой воды наглотался. К тому же эта бурда почти не пьянила.

— Чё, водочки не хватает? — осклабился Вик, сминая пустую банку.

— Не отказался бы.

— Лан, пока ты сачкуешь, я… — и Вик открыл вторую банку.

— У меня эта пивная моча уже поперёк горла стоит, — скривился Пётр.

— Да я чё, думал пузырёк взять, вот только…

— Нет, правильно, что не взял. Сегодня разгрузочный день.

— Разгрузочный… — Вик оглянулся, от гомона в баре болела голова. — А моя бывшая… я не рассказывал, не? Ей из-за этих отключений конкретно так башню срывало! Говорит, значит, если чёт не видишь…

— То этого и нет. Ты уже раза три об этом рассказывал.

— Да? Лан тогда.

— А чего произошло-то с ней?

— В смысле?

— У неё психоз был, как я понял? А дальше как? Шунт отключили?

— А хер его знает, как там дальше! — Вик нервно почесал бороду. — Она совсем с катушек слетела. Забрали её кароч. Вот и всё.

— Так ты женат ещё официально?

— Уже нет. — Вик стиснул в руке банку, и та выплюнула из прорези сгусток мыльной пены. — Я лет пять назад навещал её — так лучше б не ходил. Она охерела окончательно. То узнавала и на шею кидалась, то ваще меня не видела. Шунт у неё тогда ещё работал, не стали отключать почему-то. Щас уже — хуй знает, как.

Пена стекала у Вика по руке.

— Щас да, ваще хуй знает. Тогда-то она тут, в четвёртом была, в четвёртом тогда отключений не было. А пото́м…

Вик вдруг прижал ладонь к груди и посмотрел влажными глазами на Петра.

— Слушь, я на самом деле и не помню, чё пото́м. Ваще не помню.

— Как это?

— Да вот так! Как отрубило на хер. Помню, лет пять назад ещё ходил к ней. А пото́м темнота. Как будто эта…

Вик покосился на смятую банку, положил её на столик и вытер о штанину руку.

— В четвёртом никакой больнички той нет уже, всё заброшенное на хер. А куда их там перевели или не перевели — хуй знает. Как будто это — просто исчезла она.

— Да как так можно-то? — Пётр уставился на Вика. — А поискать? В пинге том же?

— А чё в пинге? Смотрел я, нету там ни хера. Как будто вычистили всё на хер. Как будто ничего и не было, бля. Никакой больнички этой. Но я сам должен помнить. Самому нужно теперь…

Вик сбился и замолчал, потеряв интерес даже к пиву.

Что-то громко щёлкнуло, как огромное переводное реле. В баре мгновенно отрубился весь свет. Погасли и ламповые отопители. Кто-то завопил — визгливо и ненатурально. Пётр тут же подумал о жене Вика, которая боялась темноты, а пото́м сама в ней и сгинула.

Послышались возмущённые возгласы. Вспыхнули экраны пингов, осветив искажённые лица.

— Да какого?!

— Включите!

— Что здесь, на хер, творится?!

Петра происходящее не удивляло. Наверное, отказали генераторы. Или в очередной старой батарее вышел заряд. Он глотнул пива, которое почему-то уже не казалось таким мерзким на вкус.

— Это нам так не везёт, или чё… — подал голос Вик.

Он тоже полез в карман и вытащил потрёпанный пинг.

— Свет-то — не проблема, — сказал Пётр. — А вот стенки тут тонкие, тепло быстро выйдет.

В синих всполохах от горящих вразнобой экранов, пытавшихся перекричать друг друга, метались чьи-то бешеные тени.

— Тепло верните! Вы чё?! — заорали Петру в ухо.

Никто не отвечал. Никто не обещал, что свет и отопление сейчас включат.

— Думаю, ловить нам здесь больше нечего, — сказал Пётр.

— Согласен.

— Пошли.

Они стали проталкиваться к выходу. Пётр отпихнул кого-то локтём, и ему ударили в спину кулаком. Вика едва не сбили с ног. Вывалившись из бара, они рассмеялись.

— Они там чё, — фыркнул Вик, — так и будут торчать? Думают, им щас тепло дадут, да?

— Ладно, валим отсюда.

Они быстро зашагали вниз по улице, к трубе. Ветер дул в лицо, и Вик шёл, сгорбившись, обнимая себя за плечи.

— Чего-то я тебя не узнаю, — сказал Пётр. — С каких пор это ты мерзляком стал?

— Мерзляком, блядь! Сам-то…

— Но вроде холода ты раньше не боялся.

— Раньше! Так то раньше! А сейчас доконали!

— Кто доконал?

— Да все доконали! Ещё пару дней без тепла…

Вик закашлялся.

— Ещё пару таких дней, — сказал Пётр, — и мы все откинемся. Хотя, может, они того и добиваются.

— А то! Суки недоделанные! — Вик похлопал себя кулаком по груди. — Поганки-то у этих крыс ебучих работают бесперебойно! Это только у нас старая сеть! Старая, ебать, сеть! Так реально сдохнуть можно!

— Можно.

— Мы, кстати, это, — Вик заговорил тише, — продолжать-то будем? Есть тут ещё одно местечко. Не знаю, как оно щас, но там тоже может быть…

— Далеко?

— Да не, — Вик захлёбывался от холода, — пару станций. А чё делать-то? Тепла ж нет, хоть согреемся.

— Согреемся, ага, — сказал Пётр, пряча лицо от ветра.

2.4