Совершенный изьян

Пётр открыл дверцу микроволновки. Он собирался бросить кристалл в стакан, но остановился. Пошатнулся, расплескав воду — комната на секунду потеряла равновесие, и пол стремительно взмыл вверх, пытаясь поменяться местами с потолком, — но не упал, уткнувшись спиной в стену.

Пётр стоял, сжимая в руке стакан и тупо пялился в открытую микроволновку. Он потёр тыльной стороной ладони нос, уловив неприятный запах — вроде того, какой бывает, когда плавят пластиковые пакеты, — отхлебнул воды из стакана, поморщился и сплюнул, словно глотнул кислоты.

Сел за стол. Приложился к бутылке и откинулся на спинку стула, наслаждаясь волнами тепла, проходящими через жилы. Ещё раз посмотрел на кристалл. Из-за застилающего кухню тумана казалось, что кристалл постоянно меняет форму, изменяется под действием его взгляда — края то разглаживаются, то становятся неровными и мятыми, как у оплавленного в микроволновке куска пластмассы. Злополучная трещина то появлялась, медленно прорастая внутри искусственного камня, то затягивалась, как рана. Пётр стиснул кристалл в руке, и тот неожиданно стал пульсировать, словно живое налитое кровью сердце.

Пётр нетвёрдой походкой вышел из кухни.

Гостиная. Пустая белая стена. По минбану сегодня не показывают ничего интересного.

Комната со старыми обоями, в которую Пётр редко заходил. Комната, в которой лежит её труп с залитым кровью лицом.

Пётр присел у кубической тумбочки, открыл нижний ящик и вытащил из него массивный предмет, завёрнутый в грязное, в масляных пятнах, полотенце. Руки тряслись, как от холода, и Пётр подул на ладони. Аккуратно развернул полотенце. Взвесил пистолет в руке, проверил обойму.

Пушка.

Он прицелился в ободранные обои рядом с окном. В глазах двоилось, чернильные узоры на стенах плыли, превращаясь в уродливые иероглифы. Пётр на секунду зажмурился, мотнул головой и прицелился снова.

В комнате с каждой секундой становилось всё холоднее.

Пётр долго стоял, направив в стену пистолет, поглаживая указательным пальцем спусковой крючок. Затем подошёл к лежащей в тени Кате, опустился на колени и закрыл ей глаза.

3.33

Кондоминиум, в котором жил Митя — похожий на выточенную из цельного камня стелу, без единого горящего в окнах огонька — Пётр нашёл сразу, хотя и был там всего один раз. Он даже не чувствовал холода, пока шёл от трубы, и только пистолет в кармане, который он прижимал локтем, обжигал кожу через одежду так, словно его отлили из химического льда.

У входа в подъезд Пётр потратил несколько минут на то, чтобы вспомнить номер этажа и фигуру, обозначающую квартиру Мити.

Пятьдесят два, синий шестиугольник.

Экран электронного консьержа на секунду задёрнула концентрированная темнота, как будто во всём здании отрубился ток. Пётр сплюнул на асфальт. Консьерж замигал. Появилось изображение — стилизованные волны, летящие с безумной амплитудой за край экрана.

Ритмичные звуковые сигналы. Вызов.

— Извините, — сказал через минуту ожидания консьерж, — номер не отвечает.

Экран на мгновение закрасило темнотой, а затем появился вращающийся вокруг оси, точно глобус, логотип кондоминиума, собранный из десятков геометрических фигур.

Пётр стиснул рукоятку пистолета в кармане и набрал номер снова. Ещё одна минута ожидания.

— Извините, номер не отвечает.

Пётр выругался, вытащил из смятой пачки последнюю сигарету и закурил, с ненавистью уставившись на вращающийся трёхмерный логотип.

— Спишь, сука! — процедил он сквозь зубы.

Снова.

Сигнал вызова, который издавал экран, звучал теперь сильнее и громче, точно электроника была на стороне Петра и изо всех сил старалась разбудить Митю.

— Извините, — вновь выдал приторно вежливый электронный консьерж, — номер не отвечает.

— Да что ж такое! — выкрикнул Пётр.

От отошёл от подъезда и запрокинул голову, пытаясь зачем-то рассмотреть окна квартиры Мити, но не увидел ничего, кроме ровной серой стены, как будто никаких окон и не было вовсе. Пётр понимал, что это невозможно. Но ничего не видел.

Начинало светать. Небо в вышине ещё оставалось чёрным, как ночью.

Пётр неторопливо докурил сигарету, раздавил окурок ботинком и вернулся к консьержу. Номер этажа, синий шестиугольник. Через край экрана опять переливались расходящиеся волны. Пётр уже ожидал услышать выбешивающие извинения, но вместо этого аппарат на стене зашипел, как если бы кто-то — высоко, в полутора сотне метров над ним — хрипло выдохнул в трубку.

— Какого чёрта? — послышался голос Мити. — Кто это? Вы в курсе, который…

— Дмитрий, — Пётр старался говорить как можно громче и чётче, — извините, что я вас разбудил, но это очень важно. Откладывать нельзя. Нам нужно поговорить.

Он сильнее сжал рукоятку пистолета в кармане.

— Что? — взвизгнул Митя. — Да кто это?

— Это Пётр. Я…

— Пётр? — Митя на секунду замолк. — Какого чёрта, Пётр? С чего вы решили, что можете вот так заявиться ко мне среди ночи? — Динамик консьержа взорвался треском. — Чёрт, и почему я вообще не отключил эту штуку на ночь?

— Это очень важно, — повторил Пётр. — Я не смог с вами связаться другим способом. Мой пинг накрылся, а я…

— Да что произошло?