Сороковник. Книга 4

— Правильно. Не такой уж плохой результат; считай, заработал четвёрку по пятибалльной системе. Вот когда тебя назовут крутым — это будет высший балл. Значит, признали за своего.

— Не понял. — Мага хмурится. — Не за чужого же!

— Свой — это совсем уже свой, ну… проверенный. Пока что они под первым впечатлением, а теперь будут приглядываться: такой ли ты на самом деле? Подростковый возраст, пора возвышенных идеалов; думаю, очень уж они хотели увидеть тебя именно таким, классным. Да ещё и с Николасом успели познакомиться и влюбиться, а по их представлениям, у хорошего человека и брат должен быть таким же.

— Я понимаю, — отвечает он сдержанно. — Но я не мой брат. Смешно подлаживаться под идеал! Почему мне нельзя быть самим собой, чтобы меня…

Он осекается и угрюмо отворачивается.

"…просто любили", — вновь слышу недосказанное. Плотнее прижимаюсь нему. Очень хочется погладить его по руке, и, решившись, я кладу ладонь поверх его кисти. Он удивлённо и с каким-то недоверием скашивает на меня глаза.

— Будь самим собой, вот и всё. — Боковым зрением отмечаю, что мы приближаемся к высоким двустворчатым дверям столовой. — Ты хороший человек, почему бы тебе не стать хорошим отцом?

Он останавливается, будто налетев на невидимое препятствие.

— И это ты мне говоришь? Ты? Я сделал тебе гадостей больше, чем всем знакомым женщинам, вместе взятым, а ты называешь меня хорошим человеком? Не строй из себя святую. — Желваки так и играют на его скулах. Но меня уже не обманешь этим показным психозом.

— Ты справишься. Помнишь, когда ты делал мне предложение, то сказал, что ради детей научишься смирять характер? И добавил: "У меня получается". С той поры ты многого достиг.

Он с шумом выдыхает.

— Ты права. Просто я жутко боюсь сорваться.

— Тогда я напомню тебе про сухое дерево. Мы не опаздываем?

Он словно прирастает пятками к паркету.

— Брось, ну что такое? — подталкиваю я его в спину. — Можно подумать, дети прямо за дверью поджида… Постой, они что же, здесь? Ты привёз их сюда? И молчал?

Подхватываю юбки, бросаюсь к двери, но суженый перехватывает.

— Куда! Не лети, как сумасшедшая, а то Персиваль нам всыплет! Он нашу компанию пропустил на одном условии: чтобы никаких волнений, поняла? И-ива… — Мага вдруг улыбается и привлекает меня к себе. — Они такие… Совсем как мы с Ником в детстве. — Неожиданно целует меня в лоб. — Спасибо.

Замерев, мы глядим друг на друга и улыбаемся, как два дурака. Нас впервые объединяет прекрасное чувство — гордость за детей. Он наклоняется ближе… Скрип петель поблизости и звук открывающихся дверей сменяется возмущённым воплем:

— Мама!

Мой спутник незамедлительно получает основательный тычок девичьим кулачком.

— Это что ещё такое? Тебя совершенно невозможно оставить одну! — выговаривает Сонька.

— Это что ещё такое? — с той же интонацией повторяет Мага. Потирая отшибленный кулак, Машка вскидывает голову.

— Что? Сперва женись, потом целуй. У нас так.

— К вашему сведению, юные доньи, — сдержанно отвечает её папочка, — я уже четырежды делал вашей маме предложение. В последний раз мне даже удалось вручить ей кольцо, это я хорошо помню; и где оно сейчас? Зарубите на носу, что мужчина виноват далеко не всегда.

Из дверей столовой появляется довольный Николас.

— Посмотрите-ка, опять сцепились! Феи, не бейте отца, он хороший и вам ещё пригодится. Мага, советую тебе — для разнообразия, конечно — иногда дарить даме кольца, не отягощённые магией, тогда уцелеют при любых обстоятельствах. Ива… жутко рад тебя видеть. — Придирчиво оглядывает. — Отлично, камушки на месте, работают…

Он великолепен. В таком же белом с золотом камзоле, как и брат, только иссиня-чёрные локоны, пышные, как парик, падают на плечи, и серьга, в отличие от Магиной, в правом ухе. Вместе с девочками, наряженными, как принцессы, они с братом составляют на редкость красивую композицию. В которую, надо думать, и я вписываюсь удачно.

— Проходите же, — подгоняет Николас, — скоро прибудет невеста, загораживать ей дорогу — плохая примета. Быстренько!

Девицы, вклинившись между мной и братьями-некромантами, подхватывают меня под белые ручки.

— Приличия надо блюсти. — Соня стреляет в сторону отца глазами. — Она у нас официально дама незамужняя, мы у неё побудем в сопровождающих. А ещё мы — подружки невесты, так что, доны, постойте в сторонке. Мальчики отдельно, девочки отдельно.

Отчего-то меня коробит её фамильярность.

— Не зарывайся, — предупреждаю тихо. — Мага, а ты не принимай всерьёз. Это ж они опасаются, что я их ругать начну… Сам знаешь за что.

— Дважды за один проступок не наказывают, а он нас уже отчитал, — быстро говорит Машка. — Мам, давай сразу нас простишь? Всё ведь обошлось, а?

Чтобы их отыскать, мне пришлось согласиться на замужество и затем угодить в самый эпицентр событий: быть похищенной, лишиться двух пальцев, посидеть в застенке… Обошлось, ничего не скажешь.

Прислушиваюсь к звукам настраиваемых в соседнем зале скрипок. Что там все твердили о времени? Подождут. Обнимаю девочек за плечи.

— Постойте-ка, зайцы мои. Мага, вы нас не ждите, мы тут пару слов скажем — и придём. Идите, идите…