Сороковник. Книга 4

От его близости и свежего горьковатого запаха хризантемы, от собственной внезапной робости я теряюсь и зажмуриваюсь. И вздрагиваю: ниже ключиц тяжело умащивается нечто холодное, оттягивает шею, вызывает мурашки вдоль хребта. Переведя дух, открываю глаза. Мага всё ещё у меня за спиной, делает вид, что трудится над застёжкой, а на самом деле дышит мне в затылок. Но бесконечно гладить мою шею нельзя, и ему приходится, наконец, развернуть меня к зеркалу. Сдерживаю невольный вздох восхищения. На моей груди сверкает крупными голубыми и бледно-зелёными каменьями колье, достойное королевы.

— Я привёз их для тебя, — шепчет Мага, — из далёкой пещеры. Это сильные энергетики, на тот случай, если меня не будет рядом. Погоди, сейчас камни привыкнут, нагреются…

Шею обдаёт жаром, и я невольно вскидываю руки — снять эту штуковину. Но она лишь теплеет и вдруг в какой-то момент становится почти невесомой. Камни, каждый величиной не меньше тыквенного семечка, начинают мерцать, словно в каждом сидит крохотный светлячок. Суженый защёлкивает на моём предплечье браслет, щедро усеянный такими же "светлячками" и, склонившись, целует местечко между верхним краем перчатки и крошечным рукавом.

— Мы так не договаривались, — сдавленно выдыхаю.

— А как? — шепчет Мага. — Да разве всё предусмотришь… — И припадает к моей шее долгим поцелуем… — Впрочем, прости. Увлёкся. Здесь есть ещё серьги. Позволь, я сам…

После чего поцелуя удостаивается местечко за каждым ухом. Моё бедное сердце то останавливается, то падает в пустоту, так действуют его прикосновения. А тут ещё камни, настраиваясь на меня, разогреваются, и я уже не пойму, от чего пылает лицо. Мага, потеревшись щекой о мою, замирает…

Выпрямившись, церемонно предлагает руку.

Смущённо беру его под локоть.

— Платье, — со смешком подсказывает он.

— Что?

— Ты не привыкла к такой длине, не наступи на подол. Чуть подбирай его при ходьбе. Да, вот так… не слишком высоко, чтобы лишь носки туфель показывались. Любой костюм нужно уметь носить; но ничего, привыкнешь. Что ты оглядываешься?

— Так ведь… это шлейф, что ли? — Нервно пытаюсь заглянуть за спину.

— Ну и пусть себе волочится, никто тебе на пятки не наступает. Так и быть, давай сделаем пробный круг.

Он, словно терпеливый гувернёр с великовозрастной воспитанницей, вежлив, почтителен и более не позволяет вольностей. Лишь иногда прижимает мою руку локтем, давая знать, что меняем направление. Так, чинно, с достоинством и выводит меня в длиннейший коридор.

— Мага, — нерешительно подаю голос, вспомнив эпизод на площади, — ты вообще… как себя чувствуешь?

Отчего-то он сразу понимает, о чём речь.

— В порядке. Спасибо, Ива, ты на редкость вовремя меня остановила. Как ты вообще умудрилась так подать голос, что тебя весь Совет услышал? Прекрасная картина, ничего не скажешь: укрощение буйного мужа на расстоянии… Ну, ну, — это он замечает, как у меня от обиды дрогнули губы, — я просто неудачно пошутил, не сердись. Твоя Анна заставила меня изрядно поволноваться, неудивительно, что я на секунду-другую потерял голову. Должно быть, — он задумывается, — всё дело в том, что я… отчего-то ждал, что ты позабудешь обо всём, сорвёшься — и всё-таки уедешь с Васютой.

"Боялся, что ты меня бросишь" — слышится мне. У меня словно пелена с глаз спадает. Я вижу его совсем другим. Есть один — насмешливый, немного циничный, блистательный Маркос, младший наследник Главы, гроза и грёза несчастных простых девушек… И другой, под маской вечного насмешника прячущий одиночество и ранимость.

— …потом вспомнил, что ты всегда была патологически честна, — продолжает он. — Ты, конечно, умеешь влипать в истории, у тебя невероятная способность — находить приключения на собственную голову, но делаешь это не нарочно. И раз уж обещала дождаться… Женщина, которую я принял за тебя, глянула равнодушно, а вот ты, — он смотрит на меня с затаённым удовольствием, как будто рад, что не ошибся в расчётах, — ты сгорала бы со стыда, что приходится убегать, так? Поэтому, когда я услышал твой зов — был готов к чему-то подобному.

Угу. Вот только папенька уже изготовился тебя стреножить, и братец на плечах повис, аки клещ… Но мужчинам невозможно признаваться в слабости, и поэтому я поверю каждому слову безоговорочно. Конечно, Мага.

— А как у тебя складывается с девочками? Мне показалось, ты не слишком удачно начал, с выговора…

Идти нам долго, коридоры и галереи в госпитале бесконечны, как в Эрмитаже, и я надеюсь успеть расспросить о главном. Суженый усмехается уголком рта.

— Не волнуйся, на мне отыгрались. Я был подвергнут жёсткому перекрёстному допросу, но, как видишь, жив и почти не потрёпан. После ознакомления с домом, коллекцией оружия, лабораторией мне вынесли вердикт… — Он морщит лоб, припоминая: — …что я "классный, и вообще — ничего себе парень". Судя по интонации — заключение положительное, я не безнадёжен. Ива, "классный" и "ничего себе парень" — это из молодёжного сленга, я правильно понимаю?

Давлюсь смешком.