Сороковник. Книга 4

Потом шок от перехода спал, временные окна свернулись, и бедолага так и не успел узнать, встретится ли мама с детьми, поможет ли ей тот хороший человек, который всегда так тепло к нему относился… Рику было плохо и стыдно. И он поступил как маленький — сбежал. Улетел, куда глаза глядят и куда несут новые большие окрепшие крылья — в какие-то горы. И вот из одной пещеры выпорхнули несколько золотых созданий, и закружили вокруг, радостно воркуя: Сынок! Малыш! Братец, братец вернулся! Наконец-то! Какой красивый!

Счастье было столь огромным, что временно затопило память. И только позже, когда он рассказал настоящим Папе и Маме о своих странствиях, ему вновь стало невыносимо стыдно, и от проступка, и от собственной трусости.

"Ты ещё неопытен, малыш, ты так молод, а юности свойственно ошибаться", — сказала Ма. Должно быть, она выразилась немного иначе, и уж куда более сложным языком и целой лавиной образов, ведь кидрики общаются меж собой по-своему. Но Книга перевела для меня именно так.

"Ошибки — не повод огорчаться. Мы все на них учимся", — сказал Па. "Жаль, что рядом с тобой не было никого из наших. Тебе повезло, что ты встретил человека, который так много о нас знает. Сын, ты, конечно, должен помочь твоей приёмной матери. Однако не торопись показываться ей на глаза. В тебе бурлит новая сила, с которой ты пока не справляешься, подучись немного. Иначе — даже из благих намерений можешь случайно навредить. Ты понял?"

Па и Ма, и старшие братья и сестрички, уже слетавшие в несколько миров, и прекрасные Ледяные драконы, чей родиной был другой мир, но вот занесло же их в Гайю — все они щедро делились с маленьким Рикки опытом, знаниями, мудростью. А однажды призвали его на Совет.

"Ледяшкам нужна наша помощь", — сказали они. Возможно, кидрики как-то по- другому назвали Ледяных драконов, но Книга выразилась именно так. "Им тесно в наших горах. Пещер с открытым сапфиритом очень мало, детёныши часто голодают, и растут долго, тяжело. Сапфирита не хватает на всех. Но, как мы узнали, люди собираются открыть переход в другой мир, где сапфирита — бессчётные залежи. Ледяшки мирные драконы, вреда чужому миру не принесут, их немного, а Рай — огромен, в нём хватит места для всех. Поговори с людьми. Нам трудно общаться, ты — один из немногих, кто вырос в человеческом сердце, а потому хорошо понимаешь их речь. Мы поможем открыть хороший надёжный портал, чтобы могли перелетать драконы. Мы сделаем портал для людей и грузов, если между мирами начнётся торговля. Но главное — мы вместе подумаем, как эти порталы обезопасить для миров".

Самим Золотым кидрикам порталы были ни к чему, они просто переносились, куда и когда хотели, Правило трёх переходов на них не распространялось. Порталы они не строили, но знали о них много. И очень хотели помочь синекрылым друзьям.

"Жди, когда тебя позовёт приёмная Ма", — сказали Рику.

"Мы на тебя надеемся", — сказали Рику.

"Она скоро прочитает Книгу Вызова", — сказали Рику. "Мы знаем. Мы умеем ненадолго заглянуть во время. Как только картинки с ней поговорят, она узнает, что её мужчина сможет спать до утра, потому что в лагерь к Бусинам доставишь его именно ты".

С бьющимся сердцем осторожно закрываю Книгу. В ушах — всё ещё глухой рык, и клёкот, воркование и сипение — голоса кидриков. Перед глазами — скалы, уступы, прекрасные пещеры, полные самоцветных камней; крылатые силуэты, умные добрые морды… В голове лёгкий туман от пережитого.

Поглаживаю переплёт, тёплый, словно кошачий живот.

Рик, мой мальчик… Дурачок ты мой… Я-то жду, когда ты объявишься, а ты, выходит, тоже ждёшь, когда позову? Ну что за глупости, давно бы уж появился, я ведь и не думала на тебя сердиться…

Свет ночника мигает от энергичного маха большого перепончатого крыла. В мои колени покаянно тычется знакомая, малость подросшая морда и шумно дышит…

…Маркос дель Торрес да Гама просыпается, когда прямоугольник солнечного света, переместившись от окна по комнате, попадает прямо ему на лицо. Прищурившись, суженый оценивает ситуацию и испускает вздох.

— Ива, я же просил… Что… кто это? Эй, отдай!

Вскакивает, во все глаза уставившись на смеющуюся морду Рика, который зубами стягивает с него одеяло и молотит при этот хвостом от радости. Общение с лабрадорами не прошло бесследно: кое-что от собачек у него осталось. И не только привычки.

Добившись того, чтобы Мага вскочил, церемонно протягивает ему лапу.

Лапища ещё та: до локтевого сгиба покрыта пушистой золотой шерстью, от локтя до когтей — переливающейся в розовых солнечных лучах чешуёй. Этот упрямец сумел совместить в себе три ипостаси, три! Млекопитающего, рептилию и птицу… Думаю, такого даже Аркаше в страшном сне не приснилось бы, но на Рике… смотрится фантастически красиво.

— Это и есть… — Мага прокашливается, прочищая охрипшее ото сна горло.-… Твой фамильяр? Это — Галина ящерка? Ива… Чтоб мне… И кто же он теперь?

Я лукаво наклоняю голову набок.

Скосив на меня хитрые глаза, Рикки повторяет мой жест и от удовольствия высовывает язык. Розовый, но раздвоенный.