Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

— Ошибаешься. Толжанай знал об этом. Поэтому и решил бежать с нами. Понял, что лучше жить с нормальной женой и нормальным ребёнком, чем загибаться тут вместе с другими. Это его слова. Он сказал, что начинается Исход, и всё, что здесь происходит, все ваши дикие обряды, от которых он отрёкся, уже никому не нужны.

— Серёжа… — тихо прошептала Марина Викторовна.

Муж не слышал её.

— И всех вас с вашим великим шаманом посадят в клетку и будут возить по городам, показывать как любопытный экспонат. Живыми или мёртвыми. Зрителям это не так важно. А тут сделают чёртов заповедник. И будут на вертолётах возить сюда туристов. Понимаешь? Всё кончено! Опусти ружьё!

— Оставайся! — продолжала шептать Солонго. Артём чувствовал её дыхание. — Вас могли давно убить, но не сделали этого. Саян-мерген должен искупить вину. Для этого он привёл в Урух-Далх новую кровь. Тебя.

— А мои родители?

— Они сами выбрали свой путь. Ты не должен идти за ними.

— Я так не могу.

— Олохой уже согласился, — настаивала Солонго. — Мы с тобой принесём нового Стража. Мальчика. Он продолжит наш род. И предсказание Эрге забудется.

— Безумие… Сол, это безумие! Послушай, что говорит мой отец. Он говорит правду. Я не знаю, что означает ваш Исход. Но догадываюсь, что ничего хорошего. Я не хочу, чтобы ты умирала. Ты должна помочь нам. Уйти с нами. Вы оба ещё можете спастись. Неужели ты не понимаешь?

— Это ты не понимаешь, — с грустью ответила Солонго. — Мы стоим на пороге нашего Дома. Что бы ни случилось, мы вернёмся к Матери. Она здесь. Рядом с нами. И нигде нам не будет так спокойно, как рядом с ней. А там, куда ты меня зовёшь, — последняя смерть. Там всё обман. Холод живёт, где теплее всего. А мрак — где больше горит огней… Пойми…

— Тысяча восемьсот двенадцатый год, — неожиданно в голос заговорил Артём.

— Что? — Сергей Николаевич с подозрением покосился на сына.

— Битва за Новый Орлеан. Последнее сражение Англо-американской войны.

— О чём ты? — быстро прошептала Солонго.

— Кровавое сражение, в котором погибли сотни людей, — продолжал юноша. — Они бились за своих правителей. Бросались друг на друга. Стреляли, резали, кололи. И не знали, что уже несколько недель как подписан мирный договор. Война давно закончилась. Не было ни телефона, ни телеграфа, и солдаты не знали об этом. Все сражались, когда сражаться уже было не за что. Это факт. И то же самое делаешь ты, Джамбул. И втягиваешь в это Сол. Всё кончено.

— Ты не понимаешь, — качнул головой Чартымай.

— Что?!

— Даже если вы говорите правду, это ничего не меняет. Исход — это не конец. Это начало. Начало новой жизни, куда мы войдём очищенными. Ты, Артём, поможешь нам очиститься.

— И что? Что теперь?! — крикнул Сергей Николаевич.

— Ты умрёшь. Это был твой выбор. Твой сын останется с нами. Твоя жена… Марина Викторовна тоже умрёт. Если захочет, то не сразу, а через четыре года. Это её выбор.

— Что… Что это значит? Какие четыре года? О чём ты… Постой… Что вы сделали с Тюриным?

Чартымай с удивлением посмотрел на дочь. Солонго пожала плечами. Сергей Николаевич понял, что они ничего не знают об участи профессора.

Тюрин всё глубже уходил в темноту. Не решался включать фонарь. Иногда наклонялся, чтобы ощупать поверхность пола. Прислонялся к стенкам. Шёл дальше. Он всё ещё тихо посмеивался. Противоречивые мысли и чувства давно смешались в единый пульсирующий комок. Не было ни сил, ни желания в них разбираться. Нужно было идти вперёд. Несмотря ни на что. Профессор боялся, что ему помешают. Преследователи могли уже расправиться с Переваловыми, увидеть, что четвёртый беглец пропал, и отправиться на его поиски.

— Как мило, — улыбаясь, Фёдор Кузьмич вышел из-за валуна.

Обожжённой левой рукой он придерживал на спине увесистый свёрток из перетянутой ремнём куртки. В правой руке у него был револьвер.

Тельняшка на егере висела рваная, грязная. На голове по-прежнему лежала нашлёпка чёрной матерчатой шапки. Шрам на взмокшем лбу казался тёмным, глубоким, был похож на раскол в каменной глыбе.

— Как в старые добрые времена. Экспедиция в поисках Корчагина опять в сборе. Ну, почти. Брось! — крикнул егерь, заметив, как Джамбул стал отводить в его сторону ружьё. — Брось, как бы там тебя ни звали. Одно неверное движение, и ты отправишься к своим поганым праотцам. Это я тебе гарантирую. Держишь мысль? Вот молодец.

Чартымай опустил ружьё на пол.

Солонго, едва услышав шаги, исчезла. Только что она стояла возле Артёма, а тут в два коротких прыжка оказалась под стеной. Девушка опять стала тенью. И тихо скользила вперёд. Егерь её не замечал.

— Надо сказать, вы мне облегчили задачу. Я уж ломал голову…

— Что у тебя? — спокойно спросил Чартымай.

— Ну, тебе ли не догадываться? — Фёдор Кузьмич тряхнул свёртком. — Золото я не нашёл. А вот десяток красивых статуй отыскал.

— Белое сокровище.

— Именно. Но ты не беспокойся, твои друзья-дикари не обеднеют. Там куда больше, чем вы сможете потратить за всю свою никчёмную жизнь. Я взял совсем чуть-чуть. — Егерь подмигнул Чартымаю.

— О чём ты? — спросил Сергей Николаевич.