Солдаты

обыкновению для острастки постреливали и пускали в небо ракеты.

Около лодки, спрятанной в камышах, хлопотал низкорослый сапер. Наладил

уключины, вставил весла и бесшумно оттолкнулся от берега. Вскоре лодка

исчезла в темноте.

-- Что же такого малосильного послали? -- спросил один разведчик своего

соседа.

-- Выбрали было другого, посильнее, так вот этот парень чуть не

расплакался. Пчелинцев это. Дружка своего, Уварова, хочет встретить.

-- Может, их и в живых уже нет... -- кивнул в напряженную тишину

боец-разведчик.

Марченко сердито посмотрел на него. Боец замолчал. Разведчики ждали,

всматриваясь в темноту.

Над самым Донцом, чуть ли не касаясь глади реки, с металлическим звоном

пролетел железник.

-- Тю ты... проклятый. Не боится...

-- Закурить бы...

-- Этого еще не хватало!..

И опять тишина. Натянутая, звонкая.

Когда перевалило за полночь, на той стороне легонько всплеснула вода --

так плещется на зорьке сазан. И сразу все поняли: "Едут!" Сначала на воде

показалось темное пятно. Оно медленно приближалось. Потом вырисовалась форма

лодки, бугрились над ней фигуры разведчиков.

-- Едут, они!..

-- Тише ты!..

Лодка, прошуршав в камышах, мягко ткнулась в песчаный берег. Солдаты

вбежали в воду, подхватили разведчиков под руки, утащили в окоп. Только о

сапере забыли. А Пчелинцев не спеша укрыл лодку, забросал ее срезанным

камышом, постоял в глубокой задумчивости и медленно пошел от реки. Вскоре

его маленькая фигура растаяла в темноте.

Разведчики гуськом шли по окопам. Где-то, казалось совсем рядом,

раздались пушечные выстрелы, и несколько снарядов, мигом перемахнув Донец,

один за другим упали неподалеку.

В траншеях разведчиков встретил боец, посланный командиром стрелковой

роты.

-- Я вас проведу, -- сказал он.

-- А где командир роты? -- спросил Марченко.

-- У себя в блиндаже, -- ответил солдат.

-- Что же тут у вас произошло без нас? -- спросил у бойца Шахаев,

снимая сапог и выливая из него зачерпнувшуюся еще у того берега воду.

-- На ту сторону переправлялись. Бой вели.

-- Ну и как?

-- Что -- как?

-- Как же бой-то?

-- Оно бы ничего. Переправились как есть все. И высоту отбили. И вдруг

приказ -- отходить. Зачем переправлялись, не понять. Только кровь пролили...

Скоро, должно, опять пошлют туда...

-- А может быть, нужно было вести этот бой?

-- Может, и нужно, кто знает,-- быстро согласился солдат.-- Только

людей-то жалко...

Он не договорил. Снова раздались пушечные выстрелы, и опять несколько

снарядов один за другим упали неподалеку, обдав своим горячим дыханием лица

солдат. Молодой пехотинец уже лежал на дне окопа, уткнув голову в патронную

нишу.

-- Ну, веди. Эй ты, орел! -- Сенька не совсем ласково пнул бойца в

спину.

Тот встал и, ошалело взглянув на Ванина, проворчал:

-- А куда торопишься? Думаешь, там не стреляют?

-- Я ничего не думаю. Веди к командиру роты.

-- Что ж, пошли... Только вы у него все не поместитесь, тесно там.

Наконец добрались до блиндажа командира стрелковой роты. Вход в этот

блиндаж был закрыт трофейной плащ-палаткой, сквозь которую чуть-чуть

пробивался свет. Кто-то, должно быть сам ротный, разговаривал по телефону.

Доносился хриплый, простуженный голос:

-- Сорок активных... Что?.. Уже проверил... Да, да, пришлите

побыстрей... Говорю, что еще днем все проверил!.. Хорошо...

-- Здесь можете передохнуть,-- сказал разведчикам Марченко.-- А вы,

товарищ Шахаев, пойдете со мной. Доложите о выполнении задания.-- И, не

заходя в блиндаж, лейтенант в сопровождении Шахаева пошел дальше.

Боец-проводник просунул голову под плащ-палатку.

-- Товарищ старший лейтенант! Разведчики с того берега тут.

-- Хорошо! Пусть заходят, майор Васильев уже звонил, спрашивал о них,--

раздался в ответ хриплый голос.

Отогнув плащ-палатку, разведчики один за другим пролезали сквозь

светящуюся щель. Кряхтел Пинчук, в три погибели изогнулся Аким, и только

Сенька проскочил в эту дверь без всяких затруднений.

Маленький, наскоро сооруженный и так же скоро обжитый блиндаж походил

на коробку с сардинами -- так много было в нем людей. Добрая половина бойцов

уже спала. Возле лампы, сделанной из снарядной гильзы, сидели друг против

друга двое, сложив калачиком ноги, так как вытянуть их было некуда.

-- Ну вот, товарищ Финогенов, поздравляю вас с получением

комсомольского билета. Надеюсь, оправдаете высокое доверие...

Сказавший это приветливо смотрел на бойца; солдат держал в руке новую

серую книжечку и как-то робко улыбался.

В говорившем Сенька узнал капитана Крупицына -- помощника начальника

политотдела по комсомолу. Это он, когда были тяжело ранены командир

батальона и его заместитель, взял командование на себя и овладел высотой.

Ванин познакомился с ним еще на Волге, когда Саша Крупицын вот так же, в

крохотном блиндаже, вручал и ему комсомольский билет, а потом вместе с

разведчиками ходил за "языком".

Крупицын считался самым оперативным работником политотдела. Его редко

видели в штабе дивизии. Целыми сутками пропадал он в окопах, среди солдат,