Солдат третьего тысячелетия

Тепло вокзала – заслуженная награда, с его нескончаемой суетой, шумом, кружкой какао и двумя пирожками с мясом. А потом можно часик подремать в зале ожидания, на жестком и очень неудобном пластиковом креслице. А после снова трамвай, и снова хождение по рынкам, теперь уже больше для очистки совести. Работы ведь точно уже не будет, торговля идет полным ходом, и всем уже не до него. Надо ждать конца торгового дня, когда начнется уборка, может, тогда он в чем-то пригодится. А пока бесконечные километры улиц, и главпочта с вокзалом для обогрева. И только после восьми вечера, когда он померзнет так, что, кажется, никогда не согреется, когда нога в колене зудит нестерпимой болью, Василий переступает порог своей квартирки. И снова благодарит друга и Бога, что у него есть двенадцать квадратов тепла, кровать и горячая вода. И он может отгородиться от сего мира до самого утра. Разве это не счастье, когда на ужин тарелка горячего наваристого борща и стакан крепкого чая с молоком? И просто грех после этого клясть судьбу и жалеть себя. Все еще впереди, и он не за что не поднимет вверх свою единственную руку, фиг он сдастся на милость каким-то обстоятельствам и нескончаемым трудностям.

Вода камень точит, результат появился где-то через месяц. Его плотную фигуру в зимнем камуфляже, с пустым рукавом, заткнутым за ремень, стали примечать, и уже на двух рынках он подрабатывал, правда по мелочам. Оказалось, что отсутствие руки, не такая не такая уж большая беда. В первую очередь ценится желание работать, честность и обязательность. А полное равнодушие к водке ставит его на ступеньку выше многих полноценных. В общем, гражданская жизнь стала понемногу привечать бывшего воина, появились знакомые, и он всегда имеет теперь небольшой приработок. Именно приработок, а не работу. Принеси, подай, поохраняй – все в этом плане. Если, конечно, суетиться весь день, то деньги набегают неплохие, хватает и на мясо, и на яблоки, и на квартирный долг. Но эта работа в основном на ногах, и раненое колено начинает о себе напоминать болью регулярно. Уже пару ночей он не спал от постоянной и противной, как зубная, боли. Пришлось от тяжелой работы отказываться, соглашаясь в основном что-то охранять, за чем-то присмотреть, а это уже не те деньги. Чуть не стал сборщиком денег от арендаторов киосков на том же центральном рынке. Работа козырная и денежная, на которую многие «зуб точат». Но не сложилось, хозяин рынка, уголовный авторитет, не имеет дело хоть и с бывшим, но ментом. И ему плевать, что Онищенко был приписан временно к милицейскому спецназу, а по жизни вояка. Для него мент и есть мент, хоть ты час там среди них находился. Надо искать что-то нетяжелое и прилично оплачиваемое, не может быть, чтобы людской муравейник не оставил ни одной теплой ниши, которую можно занять.

И снова подфартило. Однажды у главпочты он обратил внимание на безного побирушку. Мужичок бодро собирал в засаленную шапку народные подаяния. Этот нищий бросился в глаза двумя боевыми орденами на ветхом пиджачке под расстегнутой телогрейкой. Первое, что испытал Василий – зависть. У него, провоевавшего столько лет, не было не то что ордена, а даже сраной медальки. У них в спецназе представляли к наградам только тех, кто сложил голову, или, в крайнем случае, остался калекой. Живые и здоровые сами о себе позаботятся, решало начальство. Но он не попал и в этот крайний случай, лишившись руки, оказавшись инвалидом без награды. Очень уж большие потери были в тот период, скорее всего, награды ушли погибшим. Внимательно вглядевшись в лицо побирушки, Василий определил, что для той далекой войны тот слишком молод, а для афганской слишком стар. Похоже, мужичек рядится под героя, но не это суть важно. Ордена отсвечивают благородным рубином, а серебряный ручеек мелочи льется в его шапку сплошным потоком. Он и раньше слышал о прибыльности этого бизнеса, а сейчас воочию убедился в этом. Понаблюдав за ним пару часов, он видел, как двое молодцов подхватили тележку с инвалидом и отнесли героя к вокзальной шашлычной, где тот набрался до полного отрубона. После чего был загружен вместе с тележкой в «Жигуленок – универсал». Рабочий день для него закончился.

Несколько дней наблюдений показали, что это в натуре доходный бизнес и что самое главное, кажется, не так жестко контролируется «братвой». Ведь после этого мужичонки на это козырное место садился разный сброд, и, набрав видно, на бутылку, сваливал, не задерживаясь. И никто к ним не подходи, не требовал доли. Может, расчет идет где-то на другом уровне, а за место вопрос решается в своей среде, что, в общем-то нереально. С этого момента побирушки – нищие, стали основным объектом внимания, и уже через месяц Онищенко знал примерный расклад этого бизнеса в городе. Вычислил все «хлебные « места, где трудились одни и те же. А так же места общего посещения, где никто из нищенской братвы долго не задерживался, видно настолько мизерными были там заработки.