Собрание сочинений. Том 8

Давай, мой враг,
                           дружить домами
назло врагам,
                       на радость маме.
У нас есть общие враги, —
                                            ты им —
                                                          смотри —
                                                                         не помоги.
А мамы разные у нас, —
лишь слезы общие из глаз.
И общий есть у них порок —
их вера в праздничный пирог.
Давай, мой враг,
                           любимый самый,
опять укроемся вдвоем,
как одеялом драным,
                                   драмой,
давай друг друга не убьем.
Давай вернем друг другу пули
из тел,
           израненных вконец,
и пули превратим в пилюли
для наших загнанных сердец.
Давай,
           как тысячи пельменей,
налепим свеженьких врагов
для тысяч новых примирений,
для тысяч новых пирогов…

1991

Что-то

А все-таки что-то есть в нашем народе, —
наверно, немыслимая в переводе
такая прекрасная русская древность —
еще не задушенная задушевность.

А все-таки что-то есть в нашем народе, —
наверно, единственная в природе
такая невыгодная исповедальность,
как будто по собственной воле кандальность.

А все-таки что-то есть в нашем народе —
свобода, припрятанная в несвободе,
крамольные кухоньки, ставшие вечем,
где теплую водку закусывать нечем.

А все-таки что-то есть в нашем народе,
как будто бы тайная карта в колоде,
но как объяснить это самое «что-то»,
не наша – не русская это забота…

1991

1992

Михаилу Шемякину

1

Однажды в Сохо
                            было нам неплохо,
но, как мосты,
                        нас развела эпоха,
и все-таки нас жизнь соединила,
и крылья наши
                         вдруг срослись бескрыло.
И эта окрыленная бескрылость —
России преступление и милость.
Нет эмиграции
                         из нашей русской нации.
Нигде нам не прижиться,
                                          не уняться.
И в сапогах ковбойских мы босые.
Где мы —
               там территория России.
Прибавьте к территориям российским
страницы,
                 запрещаемые сыском.
Прибавьте к ним нью-йоркский зал церковный,
Шемякина холсты,
                                холсты Целкова,
и мы поймем России необъятность
и разделенности всех русских неоплатность.

2

Растерянность в шемякинском Петре
передо всем, что на Руси наделал.
Он —
         будто бы в невидимой петле,
готовой вздернуть бронзовое тело.
Он спятил, всю Россию волоча.
Он гениален был, но грязно, жестко.
В нем злобная надутость палача
и детское величье переростка.

1992

Нет лет

Светлане Харрис,

крестной маме

моего сына Мити