Собрание сочинений. Том 2

Люблю я виноград зеленый
и никогда не разлюблю.
С ладони маленькой, влюбленный,
его губами я ловлю.
Ты подаешь мне горсть за горстью
в тбилисской лавке поутру,
а я смеюсь
                 и слышу горькость
хрустящих косточек во рту.
И так светло в прохладной лавке,
и в гроздьях блеск такой живой,
как будто крошечные лампы
горят внутри,
                     под кожурой.
Но шум рассветный все слышнее,
и вот выходим мы в рассвет,
не замечая, как влажнеет
и прорывается пакет.
Я на вопросы отвечаю
не очень вдумчиво,
                              молчу,
а между тем не замечаю,
что виноградины топчу…

23 сентября 1956

«Моя любимая приедет…»

Б. Ахмадулиной

Моя любимая приедет,
меня руками обоймет,
все изменения приметит,
все опасения поймет.

Из черных струй, из мглы кромешной,
забыв захлопнуть дверь такси,
взбежит по ветхому крылечку
в жару от счастья и тоски.

Вбежит промокшая, без стука,
руками голову возьмет,
и шубка синяя со стула
счастливо на пол соскользнет.

24 сентября 1956

1944. Комаудитория МГУ

Я помню – клуб. Зима на стеклах.
Москва. Сорок четвертый год.
В пальтишках, валенках и стеганках
шумит студенческий народ.

В ладонях греются билеты.
Солдат идет на костылях,
и в летчицких унтах поэты,
и в офицерских кителях.

Отец показывал мне… Я же
смотрел, смущен и бестолков,
и мне казался богом Яшин
и полубогом А. Сурков.

Я восхищался этим миром
с холодной высоты райка.
Там был худой Софронов, милым
еще казавшийся пока.

Был Долматовский важный, строгий,
еще бросавший женщин в дрожь.
Был Коваленков тонконогий
на балетмейстера похож.

Но вышел зоркий, как ученый,
поэт с тетрадкою в руке,
без галстука, в рубашке черной
и мятом сером пиджаке.

И это было – боль о сыне,
и о других, и о себе,
стихи о горести, и силе,
стихи о смерти и борьбе.

В молчанье гордом и суровом,
поднявшись, мерно хлопал зал,
и на виду у всех Софронов
глаза платочком вытирал.

7 октября 1956

«У трусов малые возможности…»

У трусов малые возможности.
Молчаньем славы не добыть.
И смелыми из осторожности
подчас приходится им быть.

И лезут в соколы ужи,
сменив, с учетом современности,
приспособленчество ко лжи
приспособленчеством ко смелости.

19 октября 1956

О простоте

Иная простота хуже воровства.

Уютно быть не сценой – залом,
зевать, программку теребя,
и называть спокойно «заумь»
ту пьесу, что умней тебя.

Как хорошо и как уютно,
сбежав от сложностей в кусты,
держаться радостно за юбку
румяной няни-простоты.

Когда ты гордо ропщешь, Ваня,
что суть великого темна,
тогда твое непониманье
не превосходство, а вина.

22 октября 1956

«Не понимаю…»