Соблазны бытия

Они не помнили, как очутились в постели. Иззи хотела Ника сильнее, чем когда-либо. Желание близости с ним затмевало все ее желания. Наступил момент, когда нечто новое, незнакомое вдруг накрыло их, как куполом.

А потом было чувство неимоверного облегчения, были слезы и даже смех. И конечно, любовь. Их слияние было на редкость прекрасным. Такого она еще не испытывала. Прекрасное, желанное состояние, вымывающее из нее все напряжение последних месяцев… Яркая вспышка, взрыв мощнейшего оргазма и потом падение, падение в удивительный покой. Все вокруг них дышало покоем, а Ник говорил, как сильно он ее любит.

И вдруг в это блаженное пространство ворвался настойчивый звонок телефона. Он все резко изменил. От былого покоя не осталось и следа. Новость была слишком чудовищной, чтобы продолжать думать о счастье.

* * *

Элспет отправилась на ланч с Маркусом Форрестом. Она намеревалась отказаться и напрямую объявить ему, что более не будет с ним встречаться. Или, по крайней мере, скажет, что в течение ближайших месяцев они не должны видеться. Жизнь Элспет и так была трудна и довольно опасна, а присутствие Маркуса лишь усугубляло ее положение. Так будет продолжаться, пока она не решит, как ей поступить со своим браком. Их отношения с Кейром все больше напоминали отношения двух недружелюбных соседей. Почти любой разговор превращался в спор или ссору. Всякие телесные контакты между ними прекратились. Элспет уже забыла, когда Кейр в последний раз ее целовал. Она ложилась в супружескую постель. Кейр приходил через несколько часов, предваряя это словами о необходимости поработать. Когда же он ложился, то аккуратно занимал свою часть кровати и старался не дотрагиваться до Элспет, разве что случайно.

Отчасти это даже устраивало ее. Невозможно испытывать желание к тому, кто враждебно настроен к тебе и кого ты сама временами откровенно ненавидишь. Если бы Кейр вдруг потребовал от нее выполнения супружеского долга, Элспет сочла бы его требование почти насилием. Даже мысль об этом вызывала у нее холод во всем теле, и она еще глубже уходила в свой панцирь.

Это было ужасно. Если бы не Маркус, она бы думала, что стала совсем фригидной. Впрочем, не совсем так. Иногда, лежа в темноте и чувствуя холод и враждебность, исходящие от спины Кейра, она вдруг ощущала прилив желания. Оно бывало настолько сильным, что вызывало физическую боль. Если преодолеть их отчужденность в постели, возможно, им удалось бы исправить и все остальное. Иногда Элспет пробовала коснуться Кейра рукой, ожидая его ответа. Она даже целовала его холодную, злую спину, прижималась к нему, но все напрасно. Кейр лежал как бревно. Он даже ни разу не шевельнулся, хотя явно не спал. И тогда она отворачивалась и беззвучно плакала, пока не засыпала, а проснувшись, испытывала еще бо́льшую злость и холодность.

В тот день Элспет было совсем скверно. Она особо остро чувствовала свое одиночество. И потому, когда приехавший в Лондон Маркус позвонил ей и пригласил на ланч, добавив, что соскучился и ждет не дождется, когда увидит ее, это было подобно теплому солнечному лучу, упавшему на стылую землю. У Элспет язык не повернулся сказать, что все их встречи остались в прошлом, равно как и их отношения. Она не предприняла даже слабой попытки отказаться. Наоборот, сказала, что с удовольствием придет, поскольку тоже по нему соскучилась. Собираясь, Элспет оправдывалась перед собой тем, что, возможно, сумеет все сказать Маркусу, глядя ему в глаза.

* * *

Покормив детей, миссис Уилсон одела их и собралась вести на прогулку в парк Баттерси, как вдруг зазвонил телефон. Миссис Уилсон решила игнорировать звонок. Зато Сесилия, полюбившая с недавних пор разговоры по телефону, подбежала к аппарату и сняла трубку:

– Алло?

– Здравствуй, моя дорогая. Это Нони.

– Здравствуй, Нони. Приходи к нам. Вместе пойдем гулять.

– Я бы рада, но сейчас не могу. А твоя мамочка дома?

– Нет. Только Уилсон.

Сесилия почему-то называла свою няню просто Уилсон, отсекая «миссис». Наверное, так ей было проще. Никто из взрослых не возражал, включая и саму миссис Уилсон. Однако Кейр считал, что подобное обращение попахивает снобизмом.

– А ты можешь позвать Уилсон?

Телефон всегда заставлял миссис Уилсон нервничать. До того как начать работать у Браунов, она великолепно обходилась без телефона. Взяв трубку, она рявкнула:

– Алло!

– Добрый день, миссис Уилсон. Это Нони. Нони Либерман. Скажите, пожалуйста, когда миссис Браун вернется?

Миссис Уилсон несколько раз видела Нони и чрезмерно восторгалась ее красивыми нарядами и известностью, считая, что в этом Нони переплюнула даже Селию. Услышав, кто звонит, миссис Уилсон даже присела в реверансе.

– К чаю вернется! – снова крикнула миссис Уилсон, так и не научившись говорить по телефону нормальным голосом.

– Вы передадите ей, чтобы сразу мне позвонила?

– Сейчас запишу.

Миссис Уилсон очень медленно, печатными буквами записала послание для хозяйки.

– И передайте ей, что я видела ее в «Рице» вместе с очаровательным мистером Форрестом.

– С каким мистером?