Снег, путь и приворот

Огромный кокошник с высоченной лопастью надевать не стала – неудобно в нем за столом сидеть. Невест и женихов перед брачной ночью не кормили – давали им с собой узелок с курицей и хлебом, а вот молодых уже кормили от души. Потому явившаяся утром в брачный покой нянька приготовила боярыне шитый золотой нитью повойник-сборник гранатового цвета. Вишневый же летник с гранатовым ожерельем и зарукавьями – жемчуг для девиц хорош, молодкам же можно и нужно носить камни цветные, яркие.

Горазд в бархатном терлике выглядел и немного смущенным, и страшно довольным. Жена была послушна ему в брачную ночь. Не смеялась над его неловкостью, обнимала крепко и жарко, а к рассвету, когда он совсем разомлел, зажгла светильник и рассмотрела все его тело, не смущаясь ни шрамов, ни его худобы и почти детского роста. Она даже предложила погладить его, нежно втирая в кожу душистое масло. Поначалу Горазд хотел отмахнуться, но Радомира его убедила довериться ее сильным рукам, и с утра у боярина ничего не болело! Он сидел за столом, не замечая ни легкой усмешки князя, ни шуток-подколок друзей.

Горазд больше других боялся, что не придется по нраву своей жене. Что красивая и сильная девка скрутит его в постели в бараний рог, и все попытки стать мужем упрутся в ее нежелание понести от больного. Да только Рада была честна с ним. Сказала, что немощи телесной не замечает, а видит силу духа. И… знает место, где ему могут помочь.

В последнее ближник княжича не поверил – его родители много что пытались сделать, чтобы поправить хворого сына. И в монастыри возили, и в проруби купали, и обеты давали… Не помогло. Но Радомира спорить с мужем не стала – улыбнулась, прижалась, и… он сам не заметил, как пообещал ей съездить туда, куда ей захочется, как только княжич с молодой женой уедут в Плес.

Часика через два, когда здравицы позатихли, княгиня увела молодых жен в свой терем – мужчинам нужно было многое обсудить, да и молодым боярыням было о чем поговорить.

Далеко не все они уезжали куда-то. Несколько бояричей получили наделы под столицей и наверняка отправят жен туда – глядеть за хозяйством. Еще несколько знатных сынов имели в столице родительские дома, куда и собирались поселить молодух под пригляд собственных родителей. В княжьем тереме осталась бы Несмеяна – если бы не подаренное Милораду воеводство. Осталась бы Злата – но у Ляшко был дом в городе. А муж Радомиры получил собственный дом в такой близости от Крома, что стыдно на княжьих харчах оставаться.

Княгиня же увела боярынь, чтобы дать им материнские советы – что и как укладывать с собой в дорогу, как в пути обходиться в «женские дни», и сколько нужно будет заплатить повивальной бабке, когда «дни» вдруг прекратятся. Конечно, молодые жены не ожидали такой заботливости, но княгиня Мирослава помнила, как сама приехала молоденькой невестой в чужой город, и пусть с ней были мамки и няньки, матери – не было. А некоторые вещи лучше узнавать от неравнодушной женщины.

Конечно, беседа шла под теплый узвар и пряники, так что вскоре даже несколько молодок с расстроенными или заплаканными лицами успокоились. Тогда-то княгиня позвала детей и в общем шуме переговорила с теми, кому брачная ночь не по нраву пришлась.

Выяснилось, что одной южанке было очень больно, и боярыня доложила, что «вся простыня, матушка, была кровью залита, яко курицу зарубили». Княгиня распорядилась позвать няньку испуганной молодки и выдать ей травы для восстановления крови, а еще наказала кормить боярыню пирогами с потрохами и давать хоть иногда кровяную колбасу. А перед ночью дать молодице чуток медовухи – для снятия страха.

Еще одной молодке с мужем не повезло – перебрал. Вот и навалился на нее, как медведь. Помял да синяков наставил, и, конечно, ничего приятного для девицы не случилось. Мирослава нахмурилась и послала к своему мужу мальчишку – пусть, как князь, беседу с боярином проведет! И от хмельного муженька отворотит!

Синяки боярыне намазали бодягой и велели няньке следить – если опять муженек придет хмельной, тотчас говорить ему, что боярыню к себе княгиня кличет.

Последней плаксой оказалась прежде бойкая Злата. Она, оказывается, плакала не от горя, а от счастья. Ляшко был с ней нежен и пообещал, что они останутся жить в столице – к ее многочисленной родне не поедут и к себе звать не станут. А еще подарил рыжей жене монисто и зарукавья с бубенцами – дома ходить и позвякивать. Княгиня Злату благословила и подарила ей верхнюю зеленую шелковую рубашку – в опочивальне мужа встречать. Тут уж Злата раскраснелась и совсем печалиться перестала.

Вскорости молодухи разошлись по своим покоям – кто за сбором приданого следить, кто просто отдохнуть после волнений предыдущего дня и ночи. Вот тогда к матушке-княгине подошла шутиха – седенькая старушка в пестрой латаной одежке – и нашептала, что девки на поварне болтают…

Мирослава лицо удержала – не зря ж в княгинях два десятка лет ходила.

– Вот тебе пряник, ступай, спасибо, что сказала! – сунув шутихе пряный сладкий хлебец, княгиня подозвала ближнюю боярыню: