Смертельный выстрел

– По-моему, лучше всего идти прямо туда, где полковник Армстронг намерен разбить свои шатры. Я знаю это место так же хорошо, как и натчезскую площадь. Я не прочь присоединиться к старому полковнику. А что касается вас, Чарльз Клэнси, то мы знаем, куда вы желаете идти и какой след вас интересует. Ну и если вы готовы поверить Саймону Вудли, то он вам скажет, что вы найдете вашу дичь где-нибудь по соседству с Хелен Армстронг; Ричард Дарк непременно объявится там.

Слова эти воспламенили Клэнси; он вскочил и начал в волнении ходить взад и вперед; ему хотелось снова сесть на лошадь.

– Пока же пойдем по следу, оставленному Борлассом и его шайкой. Он наверняка приведет нас к тому же самому месту. Не берусь пока сказать, что эти мерзавцы замышляют, но наверняка какую-нибудь пакость. Они утверждают, будто зарабатывают на жизнь ловлей диких лошадей. Да вот только мне сдается, что лошадки чаще попадают к нему уже прирученными, о чем вам, Клэнси, прекрасно известно. Не удивлюсь, если при удобном случае Борласс не побрезгует пойти и на что похуже. Много рассказывают о нападениях на эмигрантов в Западном Техасе – мне почему-то кажется, что без Борласса тут не обошлось. Но если у полковника, этого опытного вояки, сильный отряд, за него можно не бояться. Бандиты к нему не сунутся. Джонни обмолвился, что в шайке всего десять или двенадцать человек. И все же, даже если они не решатся открыто напасть на караван, то могут ходить вокруг да около, хватая что плохо лежит. В Накэтоше ходит разговор про молодого креола по фамилии Дюпре, который отправился вместе с Армстронгом, захватив с собой кучу долларов. А это та самая приманка, чтобы соблазнить Джима Борласса. Что касается Дика Дарка, то его интересует другая дичь. Так что…

– Вудли, нам стоит немедленно ехать дальше! – прервал его Клэнси, не дав договорить. – Бога ради, давайте поспешим!

Товарищи, понимая причину нетерпения молодого человека, не пытались удерживать его долее; они перекусили, отдохнули и готовы были продолжать путь.

Они поднялись все одновременно, отвязали лошадей, разобрали поводья и начали садиться. Но прежде чем сели в седла, оленья гончая вскинулась и зарычала.

Вскоре послышался приближающийся конский топот и между деревьями показался всадник.

Он ехал к лагерю без боязни, но когда очутился довольно близко и мог различить черты путников, он вдруг остановил лошадь и стал разворачивать ее, собираясь ускакать прочь.

Но было поздно: прежде чем он успел развернуться, его взяли на прицел.

– Ни с места, Джо Харкнесс! – раздался повелительный оклик. – Если вы только пошевелитесь, я всажу вам пулю в лоб, это так же верно, как то, что меня зовут Саймом Вудли.

Угроза подействовала. Харкнесс – это был он – натянул поводья. Вудли приказал ему подъехать. Через две минуты бывший тюремщик оказался среди всадников, слез с седла, встал на колени и принялся умолять о пощаде.

* * *

Вскоре он рассказал им всю свою историю без утайки. Человек, за деньги помогший Дарку убежать из тюрьмы, теперь горько раскаивался, что изменил своему долгу. Он боялся оставаться в шайке Борласса. У него отобрали весь его нечестный заработок, кроме того, так сильно избили, что он считал себя везунчиком, что ему удалось унести ноги живым. Он воспользовался случаем убежать с ночлега, когда разбойники еще спали, и возвращался прежней дорогой. Ему не оставалось на обратный путь ничего, кроме сердца, наполненного печалью, да негодной клячи.

Все вскоре заметили, что к грусти у него примешивалась и ненависть к спутникам, которых он оставил, в особенности к Дарку, проявившему такую неблагодарность.

Он сообщил им также еще одну вещь, от которой Чарльз Клэнси едва не обезумел, да и его спутников обеспокоившую немногим меньше.

Они бросились к лошадям и отправились вперед; Харкнесс получил приказание следовать за ними, что и исполнил беспрекословно. Перечить он не смел, поскольку винтовка Вудли, которой его однажды уже припугнули, могла в любую секунду снова взять тюремщика на прицел.

Мысль об этом настолько пугала труса, что он следовал за остальными, как будто был привязан веревкой к хвосту лошади охотника.

Глава 42 Караван в прерии

Вообразите себе луга, которых никогда не касался серп жнеца и где не ступала нога косаря; луга, поросшие такой пышной растительностью, такой сочной и высокой травой, что с каждого акра можно было бы заготовить не одну тонну сена. Луга такие обширные, что к ним применимо не слово «акр», а скорее миля, но даже оно дает слабое представление об их бескрайних просторах. Вообразите эту картину – и получите представление о техасском ландшафте.

Но было поздно: прежде чем он успел развернуться, его взяли на прицел