Смертельный выстрел

Причиной задержки стал не сам Арчибальд Армстронг, но тот, кому предстояло сделаться вскоре его зятем. Пусть молодой креол Дюпре и был опьянен любовью, но и о делах тоже не забывал. Напротив, любовь даже подтолкнула его к шагу, который он давно обдумывал, но не решался совершить. Луи Дюпре также вынашивал замысел переселиться в Техас. Путешествуя некоторое время назад по Европе, преимущественно по Франции, вместе с представителями нескольких других благородных семей, с которыми водил знакомство, Луи оказался вдруг захвачен великой идеей, подсказанной ему высокими амбициями. Ему подумалось, что в Луизиане он всего лишь один из плантаторов среди прочих, и хотя богат, но не может похвастаться самым большим числом негров или самыми обширными владениями. А вот в Техасе, где земля относительно дешева, у него появится возможность развернуться всерьез, основав синьорию на манер европейских. Несколько месяцев бродила в нем эта амбициозная мечта, и теперь, встретив на борту парохода миссисипского плантатора и узнав о его планах, Луи Дюпре, дополнительно побуждаемый узами более нежного свойства, решил обратить эту мечту в реальность, влившись в эту группу переселенцев. Он задумал выставить на продажу дома и владения в Луизиане, но не рабов, которых собирался забрать с собой.

Нет нужды говорить, что, заявив о своих планах, Дюпре занял пост действительного главы этого переселенческого сообщества. Капиталист, даже если не лезет на первый план и держится скромно, всегда управляет предприятием. А Луи был настоящим капиталистом.

Но хотя на деле верховодил он, по наружности власть оставалась в руках полковника Армстронга. Молодого креола это вполне устраивало. В нем не было ревности к человеку, который вскоре станет его тестем. Была и еще одна причина отдать пальму первенства бывшему миссисипскому плантатору. При всех его стесненных обстоятельствах полковник сохранял изрядный вес в обществе. Имя его было широко известно на юго-западе, и было ясно, что под его знамя вскоре начнут стекаться добровольцы, в том числе закаленные обитатели лесов, одинаково ловкие в обращении и с ружьем и с топором, а без таких людей любое поселение в приграничном Техасе не способно ни выживать, ни развиваться.

А перебраться они собрались именно на фронтир, где земля продается по государственной цене и где приобретать ее можно не акрами, но квадратными милями и даже лигами.

Таков был план Дюпре, вполне осуществимый, благодаря наличию у него капиталов от продажи плантаций на Ред-Ривер. Не далее как через неделю после приезда в Натчиточес креол избавился от земель, подписав купчую и получив деньги. Вопреки поспешности торга, сумма получилась внушительная. На руках у Луи оказалось двести тысяч долларов наличными – в те дни на них можно было приобрести огромный участок, так что мечта о синьории обретала вполне реальные черты.

Но теперь его взгляды изменились. Бросая взгляд в будущее, Дюпре думал не столько о себе в качестве феодала, но представлял, как будет смотреться его белокурая возлюбленная в роли повелительницы замка посреди прерий Техаса.

В его воображении, без сомнения, рисовалась самая прелестная из особ, когда-либо носившая на поясе ключи столь обширного домохозяйства.

Будущее казалось ему сладостным, но настоящее было еще слаще. Пребывание в Натчиточесе превратилось для Луи Дюпре и Джесси Армстронг в бесконечную череду нежных встреч и бесед. Соединив левые ладони и обнимая друг друга за талию правой рукой, или же лаская ею пряди и кудри возлюбленного, молодые люди часто сливались в поцелуе, этом касании, наполняющем душу хмелем любви – напитком, от которого никто не испытывает желания трезветь.

Глава 30 Вести из Натчеза

Пока дни младшей дочери полковника Армстронга текли столь радостно, старшая его дочь пребывала в тоске и унынии. Ведь ей жизнь не освещал луч любви, в ней не было солнца, только хмурые тучи.

Больше недели минуло с их приезда в Натчиточес, и почти все это время Хелен провела в уединении. Любовь, слывущая благородным чувством, является одновременно самым прихотливым из всех. Щедрая к одним, к другим она бывает жестока. Зачастую, когда открытое проявление пылкой страсти наталкивается на ледяное пренебрежение, любовь становится мукой.

Нельзя сказать, что Джесси Армстронг не замечала страданий сестры. Напротив, она, как и все сестры на свете, старалась как могла облегчить их, давая уже прозвучавший из ее уст совет – забыть все, вырвать ядовитый шип из сердца.