Смертельный выстрел

Заметьте – отправлять! Прежде чем мы уедем на далекий фронтир, где нет почтамтов и куда не доставляют писем, я опишу вам подробно наш переезд с указаниями, как найти нас. Должна ли я излагать все мелочи или могу надеяться, что ваше умение «следопыта», о коем мы наслышаны, поможет отыскать нас? Говорят, что любовь слепа: надеюсь, что к вашей любви это не относится, а иначе вы не найдете в тамошней глуши своей возлюбленной.

Я говорю или, скорее, пишу о вещах, которые намеревалась сказать вам при будущем нашем свидании под магнолией – под нашей магнолией. Грустные мысли невольно сливаются с приятным ожиданием: ведь это будет последнее наше свидание под милым старым деревом, мы тут увидимся в последний раз до встречи в Техасе или где-то в прерии, где нет деревьев. И тогда мы соединимся, чтобы не расставаться более. Мы встретимся среди белого дня, не имея надобности скрываться ни в тени леса, ни под покровом ночи. Я уверена, что отец теперь смирился и не станет больше противиться. Милый Чарльз, я полагаю, что без этого разорения он никогда не согласился бы на наше счастье. Разорение заставило его подумать даже… нужды нет говорить, о чем. Я расскажу вам все под магнолией.

А теперь, мой повелитель, будьте пунктуальны. В понедельник вечером, десять часов – наш обычный час. Помните, что на другой день утром я уезжаю прежде, нежели проснутся лесные певцы. Джулия положит это письмо сегодня вечером в известное дерево, в наш почтовый ящик. В субботу вы мне говорили, что ходите туда каждый вечер, и, следовательно, у вас будет время. Я еще раз могу послушать ваши любезности, как те слова из старой песни, когда вы обещали “представить ночным цветам их царицу”.

Ах, Чарльз! Как легко сдержать мне данное слово! Как приятны были и будут эти любезные слова вашей

Хелен Армстронг».

– Это письмо найдено у Дика Дарка? – спросил кто-то из толпы, едва Спенс закончил читать.

– Он выронил его, – ответил Вудли. – Следовательно, можно сказать, что оно найдено у него.

– Вы уверены в этом, Саймон Вудли?

– Нельзя быть уверенным в том, чего не видел. А я не видел этого собственными глазами, но имею самые твердые доказательства и готов предъявить их.

– К черту письмо! – воскликнул один из самых нетерпеливых. – И карточку туда же! Не поймите меня превратно, парни. Я не хочу обидеть ни молодую особу, которая писала это письмо, ни того, кому оно адресовано. Ни письмо, ни портрет не требуются, чтобы убедить нас в том, что нам и так известно. В них нет надобности. По всему ясно, что Чарльз Клэнси был убит. Остается выяснить только, кто его застрелил, а точнее, убил, потому как речь именно о преступлении. Есть ли здесь хоть один человек, который не способен назвать имя убийцы?

Этот вопрос вызвал гул отрицания, а за ним послышались выкрики: «Дик Дарк!»

Толпа зашевелилась. Все собравшиеся разражались угрозами и осматривали свои ружья. Затем бросились к лошадям, привязанным вдоль ограды.

– К тюрьме! – раздался клич.

Спустя десять минут все были на дороге от коттеджа Клэнси к месту заключения Дарка. Они составили отряд, если и неправильный по своему строю, то, по крайней мере, грозный по виду.