Смертельный выстрел

Мрачный покров ночи, опустившийся над пустынной равниной, был еще темней в глубоком ущелье, где протекала Койот-Крик. Светло было только в лагере степных разбойников, где еще полыхал громадный костер, на котором готовился ужин. Чтобы огонь горел ярче, в него постоянно подбрасывали смолистые сосновые сучья. Вокруг костра сидели два десятка человек; одни из них играли в карты, другие просто болтали. Никто не признал бы в них недавних индейцев. Все это были белые люди в цивилизованных костюмах, хотя едва среди них нашлись бы хоть двое, кто был одет одинаково. Здесь встречались сюртуки из джинсовой ткани кентуккийского производства, из домотканого сукна, окрашенного медным купоросом, из шерсти трех цветов: красной, синей и зеленой, блузы из коричневого ситца, из выдубленной в кизиловом соке замши, креольские куртки из атакапской бумазеи и мексиканские из плюша. Таким же разнообразием отличались головные уборы, штаны и обувь. Здесь были представлены шляпы всех фасонов; штаны разного кроя и из разных материй, по большей части заправлявшиеся в сапоги с различной длины голенищем, от лодыжки до середины бедра. Только нижняя одежда не отличалась разнообразием: у девяти из десяти человек рубахи были из красной фланели – такая господствовала на фронтире мода.

Чужак в здешних краях, забредший в этот лагерь, принял бы его обитателей за охотников. Человек, более знакомый с юго-западным Техасом, счел бы их мустангерами, зарабатывающими себе на хлеб поимкой диких лошадей. И если бы сидящих у костра спросили об их профессии, по меньшей мере пятеро дали бы именно такой ответ. В их палатках имелся необходимый инвентарь: лассо, чтобы ловить коней, веревки и путы, чтобы стреноживать их, удила, чтобы объезжать и прочее. Кстати, поблизости имелся корраль, где держали пойманных животных.

Но все это притворство! Среди этих людей не было ни одного настоящего мустангера, по крайней мере такого, кто не являлся бы грабителем. Едва ли хоть один из них не смог бы, положа руку на сердце, поклясться, что ни разу в жизни не совершил убийства! Хотя внешне они сильно переменились с того раза, когда читатель встречал их в последний раз, это те же самые парни, что прибыли в лагерь с украденным у Луи Дюпре серебром и жестоко перебили его рабов. Превращение состоялось вскоре после того, как они поужинали. Едва поев, все устремились к реке, вооружившись кусками мыла, и, погрузившись в воду, смыли краску с рук и лиц.

Индейское убранство и оружие не просто сняли, но хорошенько спрятали. Если бы лагерь обыскали, то не обнаружили бы ни пятнистых перьев, ни украшенных вампумом поясов, ни набедренных повязок, ни луков, ни колчанов, ни томагавков или копий. Все это хранилось в укромной пещере до будущих набегов.

Вокруг костра царило бесшабашное веселье. Доллары поделили, и каждый получил свои тысячи. За картами сидели те, кому своей доли показалось мало – они станут либо богаче, либо беднее, причем очень скоро: игра идет в покер при ставке в пятьдесят долларов за кон.

И играющие и наблюдающие за ними курили, пили и хохотали. Им теперь нечего было опасаться. Если за ними и отрядили погоню, ей не найти дорогу к Койот-Крик. А если преследователи и приедут, то что застанут здесь? Уж точно не шайку краснокожих дикарей, разграбивших миссию на Сан-Сабе, а отряд безобидных охотников за лошадьми, состоящий исключительно из техасцев. Единственным из них, кто напоминал индейца, был Фернанд. Но метис тоже преобразился, да так, что Дюпре не смог бы узнать своего бывшего слугу. Все прочие превратились из красных в белых, он же, напротив, стал неотличим от чистокровного аборигена.

Бандиты были уверены в своей безопасности, потому как не знали о событиях под виргинском дубом, и даже представить себе не могли, что один из их товарищей под страхом расправы выложил все как на духу, и хитрая система рассыпалась как карточный домик. Не имели они понятия и о том, кто такой их пленник, мулат. Разбойники приняли Юпа и его хозяина за случайных путешественников, никак не связанных с поселенцами Сан-Сабы. Только Борласс знал больше, но не все. Главарь полагал, что молодой человек направлялся в миссию, но не добрался туда. А теперь уже никогда не доберется. В надежде прояснить некоторые вещи, остававшиеся покуда темными для него, он направился к палатке, где находился Юпитер под надзором Фернанда.

Приказав метису удалиться, он подверг своего пленника обстоятельному допросу.

Но мулат обладал недюжинным умом. По воле злой судьбы он родился в рабстве, но обладал душой свободного человека. Не довольствуясь выпавшим ей позорным уделом, она в итоге побудила Юпитера к бегству. С проницательностью отчасти интуитивной, отчасти развившейся за трудные годы в неволе, он догадался об истинной причине визита капитана.