Смерть всегда рядом

— Успеешь. Крис, может, расскажешь, что случилось?

— А больше тебе ничего не надо? — Крис ужаснулся, услышав собственный смех. Хриплый, с придыханием.

— Я... — Марко занес кулак.

— Нет! — Анна ткнула ему в грудь тростью. — Не смей, — и повернулась к Крису. — Кто же ты?

— Я не... — Крис боролся с собственными легкими. На губах выступила пена. Она забивала рот, проникала в горло, мешая не то, что говорить — дышать!

— Тихо, тихо... Я больше ни о чем не спрошу, только успокойся.

— Пошла прочь, шлюха! — взвыл Крис и закашлялся от крика.

— Пить хочешь? — Анна не обратила на оскорбление никакого внимания. Возле губ оказался мягкий пластик медицинской капельницы. Второй конец трубки опускался в горлышко бутыли.

Крис жадно втянул в себя её содержимое и захлебнулся.

— Не торопись, не отниму, — Анна вытерла выплюнутую воду.

Питье освежило. Но место благодарности изо рта Криса полилась брань.

— Марко, проверь узлы, — не обращая на ругань внимания, спокойно попросила Анна.

Ноги Криса взметнулись в попытках пнуть соперника.

— Шлюха! Нашла себе... кобеля!

— Крепко. Ноги, может, тоже?

— Не нужно, — трость мягко стукнула о ковер на полу — Анна захромала к двери.

Крис остался один. Он подергал руками, но освободиться не получилось. На его крики тоже никто не пришел. Отборный мат не произвел внимание на пустоту, но напугал самого Криса — он не подозревал, что так умеет. Но рот не закрывался, и постепенно вопли переросли в вой. И только оставшись без сил, Крис сумел замолчать. Только затем, чтобы провалиться в сон.

32

Пустота. Не темная, не светлая. Скорее — серая марь, напоминающая небо, что хочет разродиться мелким дождем, но все потуги пропадают впустую.

Ноги опираются на что-то упругое, но опустив взгляд, Крис увидел лишь пустоту. Он крикнул, но звук стихает, едва сорвавшись с губ. Хлопнул в ладоши — и ничего не услышал.

Все, что еще осталось — паника. Она накрыла с головой. Крис кинулся вперед, но ничего не изменилось: все та же пустота, справа, слева, сверху...

Он метался по серому ничто. Час, два... вечность? И только, когда легкие заныли от нехватки воздуха, а ноги отказались держать — упал.

Лежал на чем-то невидимом, на чем-то, чего не осязал, не понимал... Пустота. Ад, который Данте не посмел описать. А может, ему просто не показали эту пытку.

И только немного отдышавшись, Крис понял, что он не один. И осознание соседства привело в первобытный ужас. Тот самый, глубинный ужас жертвы, сидящий в каждом из смертных… ужас добычи, при котором немеют руки и ноги, и крик не смеет сорваться с оцепеневших губ.

Что-то шевелилось в груди, заставляя ткань рубашки то вздуваться пузырем, то опадать.

Крис попытался расстегнуть пуговицы. Пальцы не слушались, дрожали. Пластмассовый диск оторвался. Крис проследил за ним взглядом. Пуговица падала медленно, скорее плыла, словно в невесомости. И... исчезла.

Страх сдавил горло. Крис потянулся к вороту, рванул в надежде сделать вдох... Пуговицы разлетелись черными градинами, но ни одна не достигла даже колен. Растворились в серой мари, исчезли, пропали...

Крис стоял, сжимая в кулаках полы рубашки. Пальцы свело судорогой, но он не замечал. Забыв обо всем, смотрел на собственную грудь.

Кожи не было. Как и ребер. В дыре копошился, поблескивая влажным телом, червь. Графитового цвета тело шевелилось неторопливо, поблескивая от слизи, и каждое движение сопровождалось смачным чавканьем, словно кто-то шагал по густой грязи.

На страх сил не осталось. Крис закрыл глаза, принимая судьбу. Он готовился услышать ставший привычным зов, но вместо шипения пустоту рассек знакомый голос:

— Держи его, Крис!

Анна то ли стояла, то ли парила в сером мареве. Правая рука сжимала дзе, и золотые лучи, прорывающиеся сквозь резьбу, пронзали хмарь, как лучи солнца — обложные тучи.

Червь дернулся. Боль скрутила в узел, швырнула на колени, а потом и вовсе заставила упасть. Свернувшись калачиком, не в силах пошевелиться, Крис наблюдал, как червь выползает наружу. Толстые сегменты цвета графита вываливались один за другим, переливались, блестели... Слизь тут же застывала, превращаясь в чешую. В пустоте свивался кольцами гигантский змей.

В груди опустело. Дыра зияла бездонным провалом, и Крис видел собственное сердце. Оно судорожно сжималось, и сосуды вздрагивали в такт движениям. Где-то глубоко трепетали остатки легких, Крис задыхался, но не отводил взгляда от сновидицы.

— Я же просила — придержать, — Анна вздохнула и повернулась к змею. — Ну, что скажешь, Левиафан?

Дзе удобно лежит в руке. Движения легки, и шаги перетекают один в другой.

— Я думала, ты больше. На эстампах тебя рисуют гигантом, сокрушающим корабли. Что случилось, Левиафан? Или зависти мало стало в мире людей?

Крис захрипел. Зачем она дразнит? Чего хочет? И... кто остался охранять её тело? Марко?

Зависть полоснула не хуже ножа. Змей зашипел и раздулся. Чуть-чуть. Крис охнул, еще не понимая, что произошло, но уже догадываясь.

— Цел? — чьи-то руки подхватили, поставили на ноги. — Цел? — Марко присвистнул, глядя на зияющую дыру. — Как себя чувствуешь? Голова не кружится?