Смерть всегда рядом

Пришлось вылезать из кровати. Анна, раскрасневшаяся после подъема по лестнице, вошла в комнату. Она чуть запыхалась, и Крису стало стыдно: сновидица слишком тяжело опиралась на трость. Но присесть он не предложил.

— У меня все хорошо. Устал просто.

— Где ты был?

— Надо было кое-какие дела решить с арендатором. Подожди, — попытался перевести он тему в безопасное русло, — ты ужинала? Ты вообще ела сегодня?

И получил вместо ответа такой же вопрос:

— А ты сам-то ел? Принести тебе ужин?

При мысли, что Анна, которой и так тяжело двигаться, потащит на второй этаж поднос с едой, стало стыдно. И одновременно — приятно. Раз она готова на такое ради него...

— Не надо. Я сам спущусь. Просто... дай мне несколько минут.

Он замер, привалившись лбом к закрывшейся двери. Трость не стучала, отмечая шаги. Значит, Анна осталась в коридоре. Ждала. Волновалась.

Он не стал задерживаться. Вышел, подал руку, помогая спуститься.

В кухне хозяйничал Марко. Крис чуть задержался в дверях: он думал, что испортить ему настроение еще больше будет трудно. Но виду не подал.

— Что на ужин? Или мне приготовить?

— Рис с морепродуктами подойдет?

— Конечно! — Крис обрадовался, что обошлось без мяса — сегодня ему хватило жареного. Стараясь не вспоминать трапезу нищего, он подвинул к себе тарелку:

— Марко, ты готовил? Напоминает паэлью. Или я ошибаюсь?

Вместо ответа Марко отшвырнул скомканное полотенце и уселся к столу:

— Тебя где носило?

Его голос не предвещал ничего хорошего.

— Марко! — Анна с укором покачала головой и накрыла его ладонь своей.

При виде этого небрежного жеста Крис разозлился. Но расстраивать сновидицу и выяснять отношения не стал. Съел все до крошки и отодвинул тарелку:

— Спасибо. Я очень устал. Давайте отложим все разговоры до завтра.

— Ты...

— Марко! — в голосе Анны послышалась сталь.

Крис с удовольствием смотрел, как его соперник сник. Несмотря на буйный нрав, сновидица могла успокоить его одним жестом.

— Ты слушаешься потому, что влюблен? Не хочешь...

Пощечина обожгла щеку.

— Думай, что несешь! — Анна шипела ничуть не хуже Агаты.

— Он прав, Ангел. Я действительно... влюблен, — вмешался в ссору Марко. — Но разве я посмею поднять взгляд на Ангела? Клянусь, никогда не дам тебе знать о моих чувствах, об одном молю — не гони!

— Не клянись, — Анна уронила руки на колени, — никогда не клянись, и никогда не говори «никогда».

Шаги звучали тяжело, и трость стучала о пол набатом.

— Ангел! — в возгласе Марко слышалась звериная тоска. Не услышав ответа, он развернулся к Крису.

— Ты... ты... Я тебя сейчас...

— Давай завтра, а? Сегодня меня уже ничем не напугать... — Крис оттолкнул с пути опешившего Марко и поднялся наверх.

Кровать манила. Хотелось упасть на пружинистый матрац, завернуться в одеяло и забыть обо всем: о сестре, о нищем, о пожаре... о том, что сам Крис тоже — существует. Но отныне забвение стало роскошью. Крис дождался, пока все уснут, и принес коробку к себе. Ночь обещала быть длинной.

Агата, если и приходила, не смогла просочиться сквозь закрытые шторы. А шепот надежно заглушила мелодия церковного мотета, перемежающая с органными концертами.

Крис перечитывал записи родителей. С самого начала, с самого первого дня. Оказалось, память его подводила: многого он не помнил. Ни священников, утешающих мать, ни экстрасенсов, ни колдунов, которые приходили в пропитанный отчаянием дом. Крис жил тогда в своем мирке — именно тогда ему стала являться Агата.

Оказалось, он рассказал об этом родителям. Те пригласили экзорциста, но он не нашел ни следа бесов ни в ребенке, ни в доме. А Крис просыпался ночами от крика, захлебывался в плаче... Именно это стало причиной переезда, хотя родители долго колебались: они верили, что Агата вернется.

Но было в записках что-то непонятное. Оно вертелось уклейкой, схватить не получалось, и Крис решил сделать перерыв.

В голову тут же полезли тяжелые мысли. Анна. Надо ли рассказывать ей о том, что произошло вчера? Смущали слова нищего о тайной организации. Если это Орден... расследования Криса могли прекратиться в любой момент. Но, с другой стороны, он мог лишиться весьма действенной помощи.

Он метался из угла в угол, иногда пытался читать... но не мог. Не помогала даже молитва.

— Ты спишь? — тихий стук прервал цепочку мыслей.

— Нет, — прежде, чем открыть дверь, Крис выключил лампу. На пороге, подсвечивая себе фонариком, стояла Анна.

30

— Можно войти?

Крис посторонился. Круг света метнулся от бумаг на столе к лицу Криса. Тот зажмурился, но Анна ни о чем не спрашивала. Он рассказал все сам.

Анна молча слушала, иногда касаясь рассыпанных листов бумаги. Потом тихо начала:

— Пятнадцать лет назад я вернулась из школы и не нашла своего дома. На его месте была воронка. Девяносто квартир. Девяносто семей. Спаслись единицы. Те, кто был на работе или как я — в школе. В общем с того времени я росла в детском доме. И поначалу даже верила, что произошедшее — террористический акт. Сначала поговаривали, что газ взорвался, но потом, вроде бы, нашли следы взрывчатки.