Смерть всегда рядом

Над столом, на беленой стене висело распятие. Крис опустился на колени. Слова молитвы разрезали сгустившийся воздух комнаты. Их не прервала ни темнота, прерываемая вспышками молний, ни оскал прижавшейся к стеклу Агаты. И только на рассвете, когда буря утихомирилась, Крис поднялся на ноги. Колени занемели, и он долго стоял, держась за стену. Потом, не обращая внимания на боль, спустился в гараж.

Анна кинулась к окну — звук мотора сорвал её с кровати. Босиком, на бегу накидывая халат, она выскочила на крыльцо. Но машина уже скрылась за поворотом, и оставалось только висеть на перилах, глядя на оседающую пыль.

— Ангел... что случилось?

— Куда он поехал? Марко, вы опять что-то не поделили?

— Клянусь — нет! Мы даже не разговаривали со вчерашнего дня! Он как в кабинете закрылся... Ангел, нет!

Он перехватил Анну в зале, не дал упасть на диван.

— Ангел, он же не спит. Как ты собираешься его искать? Давай-ка... — Марко подхватил её на руки и отнес обратно в спальню, — переодевайся. Я тебе кофе сварю. И завтрак приготовлю. Хочешь сэндвич?

— Пиццу хочу. Эй, не надо, — остановила она набирающего номер Марко, — просто яичницу. С беконом. И салат. И подай трость, кажется, я ногу напрягла.

— Сильно? — встревожился Марко, и вместо того, чтобы выполнить просьбу, присел на корточки — осмотреть.

— Трость! — слегка оттолкнула его Анна. Марко подчинился.

Она потянулась — забрать. Полы халата разошлись. Бретелька топа упала с плеча, и ткань сползла, почти открыв грудь. Марко застыл. Его язык медленно облизал нижнюю губу.

— Марко! — голос ударил хлесткой плетью. — Возьми себя в руки и выйди. И еще... помни, о чем я говорила: я сама выбираю себе мужчину.

— Я помню, Ангел. Но ты не говорила, что не выберешь меня!

Анна только вздохнула. Похоже, реплика о врачах и пациентах прошла мимо Марко.

28

Женщина вышла на зов настойчивой трели звонка.

— Добрый день, — но глаза говорили, что визиту она не рада. Ребенок так же, как и в прошлый раз, сидел на руках. Большие, в половину лица глаза, и мокрый кулак во рту. Не хватало только дыма и рева огня. Крис подмигнул. Малыш отвернулся. Его мать ждала.

— Я на минуту. По поводу вчерашнего звонка...

— Он сегодня не приходил еще. То целый день крутился, надоедал просьбами позвонить... А сегодня исчез.

— А где он может быть?

— Да кто его знает... может, у церкви попрошайничает, а может, у реки. У них там что-то вроде поселения.

— Спасибо, — Крис улыбнулся ребенку и направился к церкви.

Там бездомного не было, а при попытках узнать хоть что-то у попрошаек, те начинали креститься и отходили подальше. Крис встревожился. До реки он доехал на машине.

«Деревня» бездомных больше напоминала свалку. «Дома» из дерева, проржавевших листов железа, картона... Старая мебель, кое-как починенная, тоже не пропадала: колченогие стулья, потрепанные столы... Даже кресла. Кое-где их роль выполняли покрышки.

То там, то здесь к земле тянулись провода: бездомные не желали отказывать себе в минимальных удобствах.

Запахи смешались в непередаваемую вонь: немытые тела, гниющие отходы, собаки, кошки и крысы... Но сильнее всего пахло гарью: часть «домов» сгорела дотла, и дым еще поднимался над обугленной землей.

По пожарищу бродили полицейские. Желтая пластиковая лента трепетала на ветру, но никто даже не думал пересечь очерченную ею границу.

— Что здесь случилось?

Взгляд полицейского скользнул по сутане, задержался на колоратке...

— Пожар, падре. Не поймем еще — то ли молния ударила, то ли короткое замыкание — вон, сколько проводов протянули, чисто пауки...

Крис не стал разубеждать служителя закона относительно своего сана, посчитав, что недомолвка — не есть ложь.

— А... — Он подбирал слова, но полицейский понял его по-своему:

— Туда нельзя. Падре, помолитесь за погибших в огне и не пытайтесь пересечь линию.

— Их много? Погибших?

— Трое, — махнул полицейский в сторону носилок, покрытых зелеными простынями.

— А.. кто?

— Сейчас устанавливаем. Падре, — насторожился он вдруг, — а к чему эти вопросы? Вы что-то знаете?

— Нет-нет, — Крис даже руки поднял, — просто ищу одного человека...

— Погодите, — полицейский всмотрелся в его лицо. — Это не вы тут бездомного спасли? Откачали после пожара.

— Я.

— Ну, так верна пословица: от судьбы не уйдешь. Сгорел ваш нищий!

— Как — сгорел? Он... вон там?

— Там, — проследил за взглядом Криса полицейский. — Эй, вам нельзя.

— Заживо... сгорел... — Крис не слушал.

— Дотла. Тело едва опознали. Вам плохо?

— Нет, ничего... Ничего, — Крис отступил.

Голова кружилась. Он едва добрался до машины. Вокруг крутились подростки, но увидев владельца, разошлись.

Мысли путались. Выстраданное решение теперь казалось неправильным. Или... наоборот? Вспомнилось лицо сестры в горящем сарае, её хриплый смех... Неужели её и этого старика что-то связывало? Но они переехали на окраину уже после гибели Агаты.

Крис потер лицо руками, резко, до боли. В бардачке лежала банка лимонада. Но даже теплая газировка оказалась кстати. Давясь сладким пойлом, Крис изо всех сил старался оттянуть время. Он позже попытается понять, что делать дальше. А пока очень хотелось пить.