Смерть и немного любви

— К сожалению, Эленька, я не вру. Может быть, тебя и не удивляло, что твоя будущая свекровь не рвется назвать тебя невесткой, может быть, ты просто не обращала на это внимания. Но твой Валера не мог об этом не знать. Почему же его-то это не удивило? Да потому, что все это правда. Твои дети будут уродами с шестью пальцами и умственной отсталостью, потому что отец твоего жениха — алкоголик с тяжелой сексуальной психопатией.

— Это ложь! — снова крикнул Турбин. — Эля, не слушай его.

— Слушай, детка, слушай. Это не ложь, — устало сказал Марат, снова опускаясь на одеяло. Ноги у него подкашивались. Он и не предполагал, что игра припасенными заранее козырями отнимет у него столько сил. Он всю жизнь делал гадости и подлости, но никогда это не было так трудно, как сегодня. Может быть, оттого, что никогда он не бил людей так больно, как только что ударил Турбина. — Сядь, Эленька. — Он похлопал рукой по одеялу рядом с собой. — Посиди и подумай, пока твой Валера съездит домой к матери и спросит у нее, правда это или ложь. А мы с тобой его подождем. Если через три часа он не вернется, значит, все, что я сказал, — правда. Видишь, как просто все решается.

— Вы — подонок, — сквозь зубы процедил Турбин. — Вы обманываете Элю и хотите нас поссорить. Если на то пошло, она поедет вместе со мной к моей матери и своими ушами услышит, что все, что вы наплели, — грязное вранье. И поймет, какой вы добрый и порядочный. Одевайся, Эля.

— Эля, сядь, — настойчиво повторил Латышев. — То, что ты услышишь, тебя не обрадует. Лучше тебе через это не проходить.

Эля так и стояла, оцепенев и держа в руках развевающиеся от ветра ярко-красные брюки, которые сейчас казались какими-то нелепыми и слишком кричащими, словно воздушные шарики на похоронах. Марат потянул ее за руку, и она послушно, как тряпичная кукла, опустилась рядом с ним на расстеленное одеяло.

— Эля, пойдем со мной, ты сама убедишься…

— Нет.

Она наконец нашла в себе силы говорить.

— Нет, я не поеду. Ты поезжай один. И возвращайся. Я буду тебя ждать.

— Хорошо, — с угрозой сказал Турбин, — я вернусь. Я вернусь и убью этого подонка.

Он резко повернулся и зашагал в сторону шоссе.

— Эленька… — начал было Марат.

Но она перебила его:

— Помолчи. Это ужасно, то, что ты сказал. Я тебе не верю. Оставь меня в покое. Не трогай меня.

— Если ты не веришь, то почему осталась со мной? Почему не поехала с ним к матери?

— Она меня не любит. И я ее тоже не люблю. Потому и не поехала, а вовсе не потому, что поверила тебе. Как ты мог, Марат! — с упреком сказала она. — Зачем ты это сделал?

— Я люблю тебя и не хочу, чтобы тебя всю жизнь преследовали несчастья. Я хочу, чтобы ты была со мной. Что в этом зазорного?

Он ласково обнял ее за плечи, но она отстранилась.

— Не трогай меня. Вот вернется Валера…

— Он не вернется, — мягко сказал Марат. — Я сказал правду, поэтому он не вернется. Ему нельзя иметь детей, пойми это.

— Он вернется, — упрямо повторила Эля. — И я буду его здесь ждать.

— Хорошо, мы будем его здесь ждать, — вздохнул Латышев. Душа его ликовала. Он знал, что не произнес ни слова лжи. Он знал, что Турбин не вернется.

Эля легла ничком на одеяло, положив голову на руки и отвернувшись от Марата.

— Который час? — спросила она, не поворачиваясь.

— Половина первого. Ждем до четырех? — Он великодушно накинул еще полчаса сверх назначенных трех часов, хотя прекрасно знал, что от Серебряного бора до дома, где живет Турбин, добираться не более получаса.

— До пяти, — глухо ответила Эля. — Нет, до шести.

— Хорошо, до шести, — согласился Марат. Ему было безразлично, сколько ждать. Все равно Турбин не вернется.

* * *

Следователь Ольшанский сообщил о бегстве Артюхина не только судье, но и работникам милиции. Его тут же объявили в розыск и начали проверять все места, где он бывает, и всех его знакомых. В первую очередь обратились, разумеется, к Ларисе Самыкиной, которая была бледной и заплаканной и клялась, что не знает, куда девался Сергей. Девушка выглядела искренней, и работники милиции ей поверили.

В тот же вечер, во вторник, ей позвонил Ольшанский и вызвал на допрос. Она обещала приехать в среду к десяти утра. Константин Михайлович прождал ее до обеда, потом закрутился с другими делами. Лариса на допрос не явилась. Он безуспешно звонил ей весь остаток дня, потом связался с отделением милиции и попросил на другой день доставить ее приводом.

На другой день стало ясно, что Лариса Самыкина исчезла.

* * *

Настина мать, Надежда Ростиславовна, не желала мириться с нелюбовью своей дочери к шумным многолюдным мероприятиям.

— Мы пойдем все вчетвером, — заявила она, пропуская мимо ушей робкие возражения Насти. — Я с отцом и ты с Алешей. Можем мы раз в три года выйти куда-нибудь всей семьей?

— Но, мама, я так не люблю эти тусовки, — ныла Настя. — Зачем ты меня заставляешь? Мне гораздо приятнее побыть дома. Для этого похода нужно одеваться, краситься… У меня сил нет.

— Доченька, ты говоришь ерунду. Я прилетела всего на две недели, потом мы снова год не увидимся. Ты можешь сделать матери приятное один раз в год?