Смех Циклопа

– Все просто, милая. Я рассказала тебе о своей семье, а папа – о своей».

Из скетча Дариуса Возняка «Война полов с вашим участием».

173

Дельфин Ринго падает в воду, поднимая фонтан брызг. Второй дельфин, Пол, выпрыгивает еще выше.

Акула Жорж спряталась от всей этой суматохи в дальний угол отремонтированной и укрепленной цистерны.

Исидор Каценберг сидит за письменным столом. Ремонт позволил значительно усовершенствовать всю обстановку.

Бассейн посередине остался широким и глубоким, но выглядит более экзотично. Вокруг прибавилось пальм, всяческих саженцев, ползучих растений, песчаных дюн.

На самом большом из экранов постоянно отображено Древо возможностей – интернет-сайт, где любой может отразить свои представления о будущем в виде листочков на дереве. Все эти варианты будущего образуют буйнозеленую листву на черном фоне.

На Исидоре наушники, подключенные к айфону. Он слушает музыку к фильму «Чайка по имени Джонатан Ливингстон».

Она помогает ему вспоминать ключевые моменты расследования BQT.

Доставая из чемоданчика по одному различные предметы, он раскладывает их на столе.

Пакетик с блинчиками из Карнака, пластмассовая игрушка в виде яхты, на которой они приплыли на остров с маяком, рисунок – царь Соломон, белая маска послушника GLH с нейтральной мимикой, почтовая открытка с шеренгами карнакских менгиров, открытка с видами Мон-Сен-Мишель, фотография архангела, поражающего дракона, бюстик Граучо Маркса в тоге, фотографии Дариуса и его могилы, фотография Анри Бергсона. Здесь же сборники анекдотов, филогелосы всех стран и эпох. Исидор долго смотрит на большой клоунский нос.

Он вводит в компьютер вопрос: «Почему мы смеемся?»

На его лице улыбка. Хорошее начало для задуманной истории!

Он теребит клоунский нос, катая его поочередно каждым пальцем, потом бросает его в сторону бассейна. Красный шарик еще не долетел до воды, а дельфин Джон уже выскочил оттуда, радуясь новой игре. Ринго и Пол присоединяются к нему, и троица затевает веселую игру в мячик.

Исидор Каценберг размышляет. По его мнению, нельзя нанизывать фразы, как жемчужины в ожерелье, надо следовать генеральному плану и многослойной интриге.

Он стремится изобрести свой собственный инструментарий, приспособленный к особенностям жанра, которому он намерен следовать: напряженный научный детектив.

Он говорит себе, что всякая творческая работа тождественна сотворению жизни. К истории нужно относиться как к живому существу: сначала скелет – интрига, на которой держится сюжет. На скелет нанизываются органы – ключевые сцены, благодаря которым в интриге циркулируют кровь, воздух и гормоны. Потом, когда скелет обретает равновесие, а органы силу, наступает очередь кожи – накидки, скрывающей происходящее внутри.

При этом необходим простой и эффективный стиль, родственный стилю анекдотов. Никаких затей, никаких бросающихся в глаза красивостей, никаких длинных усложненных фраз. Только прочная кожа, натянутая не невидимую геометрию скелета.

Научный журналист, он же потенциальный романист, берет карандаш и ручку. Слушая мощную симфоническую музыку из «Чайки по имени Джонатан Левингстон», он рисует силуэт – очертания своей истории. Тут и ноги, и бедра, и живот с пупком, руки, шея, голова и… половой орган.

Там, где это кажется уместным, он размещает фразы.

«Почему мы смеемся?» – на уровне ног.

Он вертит ручку и пишет на уровне правой икры: «Кто убил Дариуса?»

На уровне левой икры: «Как совершить убийство в закрытом помещении, не оставив следов?»

На уровне правого колена: «Первые версии».

На уровне полового органа: «Три энергии: Эрос – секс. Танатос – смерть. Гелос – смех».

Эти три энергии пронижут весь организм его романа.

На сердце он пишет крупными буквами: «МОЖНО ЛИ УМЕРЕТЬ ОТ СМЕХА?»

На уровне кишечника: «ПЗПП, дуэли, пожирающие юмористов и превращающие их в трупы».

На уровне лба: «GLH, священное наследие из глубины времен».

На уровне бедер: «Тусовка парижского шоу-бизнеса».

Чем больше он размышляет, тем сильнее подозревает, что драма Дариуса искусственно спровоцирована системой, зажигающей звезды только для того, чтобы эффектно тушить, принося в жертву.

Система надувает их, нашпиговывает деньгами, подсовывает власть, кокаин, секс, а потом закалывает, как разжиревших рождественских индюшек, и питается их смертью, превращая ее в зрелище.

Исидор Каценберг бросает дельфинам белую маску. Один просовывает морду в резинку и плавает в маске, как будто понял ее предназначение.

Маски – вот ловушка. Звезды путают маски со своей сущностью. Простившись с реальностью, они обречены.

Среда юмора еще более жестока, потому что в ней еще сильнее власть.

Дариус Возняк вырос, без сомнения, среди юмора света, но рухнул в юмор тьмы и породил третью энергию – Катрин Скалезе.