Смех Циклопа

Внезапно рядом тормозит спортивный автомобиль. За рулем шикарная блондинка, она предлагает помощь и везет его в автосервис.

Едут они, едут, а сервиса все нет. Блондинка говорит: уже темнеет, остановимся-ка в деревне, поужинаем. Дело к ночи, они решают переночевать, но в их распоряжении только одна комната с единственной кроватью. Они ложатся вместе, ночью женщина прижимается к нему, и они занимаются любовью. Наутро, проснувшись, водитель видит, что уже поздно. Он быстро одевается, спускается и спрашивает дежурного, есть ли в подвале бильярд. Узнав, что есть, водитель идет туда и мажет руки синим мелом. Вызвав такси, он торопится домой.

Жена встречает его на пороге, грозно сжимая скалку.

– Как ты оправдаешься теперь? Где ты провел ночь?

– Милая, ты не поверишь! Вчера вечером на дороге у меня пробило колесо. Запаска тоже оказалась негодной, я стал голосовать, а тут еще и дождь пошел. Никто не останавливается. Вдруг тормозит спортивный автомобиль, молодая женщина, потрясающая блондинка, предлагает помощь. Мы ищем автосервис. Ничего не находим, ужинаем в деревне, ночуем в гостинице, где всего один номер с одной кроватью. Спим вместе, ночью занимаемся любовью, я так устал, что утром заспался…

Жена успокаивается и насмешливо говорит:

– Думаешь, я поверю твоим басням и не замечу, что у тебя руки в мелу? Не старайся, я поняла, опять всю ночь резался с мужиками в бильярд!»

Анекдот GLH № 572587.

129

Вода стекает по волосам, по плечам, течет по высокой груди, по бедрам.

– Пошевеливайтесь! – торопит ее Исидор.

– Что еще? – кричит она, выключая воду.

Она выходит, обмотав голову махровым полотенцем.

– Расследование продолжается! Что-то здесь не то!

Мы с ним приходим к одинаковым выводам.

– У этих воинов «юмора света» рыльце в пушку.

Прямо с языка снял!

– Не будем же мы все это время корчить из себя подмастерьев юмора! Наш долг – объяснить смерть Дариуса. Теперь, когда мы уверены, что его брат Тадеуш ни при чем, есть сильное подозрение, что это сделал кто-то из GLH.

– У людей GLH нет BQT.

– Была, а потом они ее потеряли. Или кто-то из них действует на собственный страх и риск. Так или иначе, ключ к разгадке здесь, я это чувствую.

Он у меня попляшет! Я ткну его носом в его же противоречия!

– Вы больше нравитесь мне таким, Исидор, – не анализирующим, а действующим.

– В данный момент надо любой ценой обследовать все закоулки.

Он достает из-под белого плаща мешок.

– За обедом я притворился, что иду в туалет, а сам заглянул в чулан и стащил две сиреневые формы, в них нас не опознают.

– Какой у вас план?

– Нам надо выяснить, где мы находимся, кто на самом деле эти люди, что скрывают под вполне симпатичной личиной.

– Снова ваша интуиция?

– Она, родная. Было бы непрофессионально довольствоваться информацией, которую нам дают. Надо докопаться до сути.

Он уже надел тунику и показывает ей припасенные электрические фонари.

Времени на дискуссию нет: прямо так, с мокрыми волосами, морщась, она натягивает сиреневое облачение.

– Вперед, к новым приключениям, как говорят в кино!

В этот поздний час большинство крепко спит. Они идут по коридорам, никого не встречая.

– Что вы думаете обо всем этом цирке, дорогой Исидор?

– То же, что и вы, дорогая Лукреция.

– Мое мнение, что это старческая секта, со скуки корчащая серьезность.

Тут из-за угла появляются двое. Молодая научная журналистка вздрагивает, но коллега показывает жестом: не замедляйте шаг.

Двое во всем сиреневом спокойно приближаются.

Вдруг это местная полиция?

Один, поравнявшись с ними, бросает:

– Ничего подозрительного?

– Ничего, – как ни в чем не бывало отвечает Исидор, не сбавляя шаг.

Они расходятся. Когда пара исчезает за поворотом, Исидор поворачивается к Лукреции.

– Вы вся дрожите. Боитесь наказания? Выкладывайте, что с вами делали, когда вы смеялись!

– Хотите узнать – сами засмейтесь. Извините, это платное развлечение.

Они идут дальше по коридору.

– Мы лезем в самую волчью пасть, Исидор.

– С волком можно познакомиться только так.

Перед ними лестница.

– Поднимемся? Узнаем, что там, наверху.

– Нет, лучше спустимся. Самое интересное всегда происходит в глубине.

Они спускаются по лестнице.

– Вам не страшно, Исидор?

– Я отношусь к этому как к стажировке. У нас сейчас первый год… как назвать этот курс? «Филогелозии». Философия, если буквально, – это искусство любить мудрость, а филогелозия – наука любить смех.

– Наука?

– Почему бы нет? Мы изучаем здесь шутки, как в других местах изучают вирусы. В сущности, шутки – те же вирусы. Стоит пошутить – и шутка распространяется из уст в уста. Мутирует она тоже, как вирус.

– И убивает, как вирус.

С этим он не согласен.

– Боюсь, все это плохо кончится, Исидор. Мы здесь застряли, все эти люди мне не нравятся. Мы даже не знаем, где находимся.

– Жизнь – кинофильм с плохим концом, Лукреция. Интерес представляет действие до завершающих титров. – Он размышляет и заканчивает: – Вообще-то я не прав. Это плохо кончается для нашей плоти, но хорошо для души.