Слишком много поваров

— Вы можете называть это колебанием. Есть и более сильные слова.

— Да. С другой стороны, я буду еще бо́льшим дураком, чем мистер Толмен, если упущу такую возможность. Получается, что единственный способ извлечь из всего этого выгоду — это выяснить, кто убил мистера Ласцио. Вопрос, сумеем ли мы проделать это за оставшийся тридцать один час? А точнее, двадцать восемь, потому что завтра за обедом я должен делать доклад о вкладе Америки в высокую кухню. Так сможем мы раскрыть преступление за двадцать восемь часов?

— Конечно сможем, — небрежно махнул я рукой. — Господи, я разработаю план, вы уточните детали…

— Да. Они, конечно, могут отказаться от идеи завтрашнего обеда, но вряд ли, потому что только раз в пять лет… Наш первый шаг…

— Извините. — Я уронил газету и выпрямился. Мне было приятно: наконец начинается нечто, что положит конец этой спячке. — Почему бы не увидеться с Лиггеттом и не принять его предложение? Раз мы все равно будем этим заниматься, почему бы не обеспечить себе гонорар?

— Нет. Если я свяжусь с ним и не закончу к завтрашнему вечеру… Нет. Свобода — достойная альтернатива гонорару. Мы будем действовать. Первый шаг ясен. Приведи сюда сейчас же мистера Толмена.

Это на него похоже. Когда-нибудь он потребует, чтобы я привел к нему сенат и палату представителей. Я сказал ему:

— Толмен злится, что вы не подошли телефону сегодня утром. Кроме того, он уверен, что свое дело сделал, и подробности его не интересуют. И еще я сомневаюсь…

— Арчи! Ты сказал, что разработаешь план. Пожалуйста, разработай план, как уговорить Толмена прийти сюда.

Я отправился за шляпой.

Глава 6

Я ринулся прямо в «Покахонтас», надеясь застать там Толмена, и придумывал по дороге, как заставить его прийти, но опоздал. Зеленая Куртка в дверях сказал мне, что прокурор сел в машину и отправился по шоссе на запад. Я развернулся и побежал. Если бы он решил задержаться у главного здания, я мог бы его там нагнать. Я влетел в холл. На глаза мне попадались пальмы, кресла, Зеленые Куртки, а также дамы и господа в самых разнообразных одеяниях: от костюмов для верховой езды до цветных тряпок, вызывающих в памяти цыганский табор. Я уже готов был навести справки у портье, как услышал за спиной мрачный голос:

— Привет, таракашка!

Я повернулся и прищурился:

— Привет, крыса! Даже не крыса. Не знаю, как это назвать, оно живет под землей и грызет корни сорняков.

Гершом Оделл покачал головой:

— Не я. Не по адресу. Все, что ты мне наговорил, ну что Ласцио хотят пристукнуть, я пересказал ночному дежурному так просто. Ну а когда все это стряслось и они меня вызвали, что я мог поделать?! Но ты сказал им о камнях, неужели у тебя не хватило мозгов сообразить, что у проклятого шерифа возникнет подозрение?

— Я сыщик, у меня вообще нет мозгов. У шерифа хватит других забот. — Я махнул рукой. — Забудь об этом. Мне нужен Толмен. Он здесь?

Оделл кивнул:

— Он в кабинете управляющего с Эшли. Там еще несколько человек и этот тип из Нью-Йорка по фамилии Лиггетт. Кстати, вспомнил, зачем ты мне понадобился. Ты воображаешь себя таким ловким, что я с наслаждением хорошенько отдубасил бы тебя, но оставим это. Ты должен оказать мне услугу.

— Допустим. Лучшая защита — это нападение.

— О’кей. Так вот, о чем я хотел попросить. Я сыт по горло. Здесь, в общем-то, приличная служба, но меня от нее тошнит. Сегодня, когда Реймонд Лиггетт прилетел сюда на самолете, он прежде всего спросил, где Ниро Вулф, и тут же отправился к нему, даже не поздоровавшись с Эшли. Я подумал, что Вулф для него кое-что значит. Потом мне пришло в голову, что лучшего места для частного сыщика, чем «Черчилль», не найти по всей стране. — Глаза Оделла заблестели. — Слушай, вот это было бы место для такого честного человека, как я! Так вот, пока Лиггетт здесь, не мог бы ты сказать обо мне Вулфу, а он сказал бы Лиггетту и устроил мне встречу с ним…

«Черт подери, — подумал я, — а мы ведь и вправду превращаемся в контору по найму!» Ненавижу разочаровывать людей, поэтому я участливо говорил с Оделлом, не вдаваясь в подробности отношений Вулфа с Лиггеттом и не спуская глаз с закрытой двери кабинета управляющего. Я выразил радость по поводу того, что он не собирается гнить в глуши, что у него здоровое честолюбие и так далее. Это была очень приятная беседа, но я тут же оборвал ее, когда заметил, что дверь кабинета отворилась и мой друг Барри Толмен появился на пороге. Дружески хлопнув Оделла по плечу, я вложил, однако, в это ровно столько энергии, чтобы он вживе представил, как легко ему было бы отдубасить меня. Я быстро миновал все пальмы и преградил Толмену дорогу как раз возле выхода.

Он выглядел озабоченным, его голубые глаза беспокойно бегали. Он узнал меня:

— А-а, это вы. Что вам нужно? Я спешу!