Слишком много поваров

— Хотите, полетим домой на самолете? — предложил я. — Тут рядом аэродром, и один борт всегда готов к полету на случай внезапного заказа. Шестьдесят баксов до Нью-Йорка, всего четыре часа.

Молчание. Я продолжил:

— Прошлой ночью в Огайо с рельс сошел товарный состав. Сто свиней передавило!

Он открыл глаза и начал было вставать, но его рука соскользнула с подлокотника, и он плюхнулся обратно.

— Ты уволен с момента нашего возвращения домой в Нью-Йорк, — объявил он. — Возможно. Дома поговорим.

Он явно приходил в себя, и я широко ухмыльнулся.

— Это мне вполне подходит. Я все равно собираюсь жениться. Что вы думаете о малышке Беррэн?

— Тьфу.

— Фукайте сколько угодно. Думаете, десять лет жизни с вами убили во мне все чувства? Думаете, я неподвластен…

— Тьфу!

— Что поделать, вчера вечером в вагоне ресторане мне было откровение. Может, вы и не заметили, какая она красотка, вам-то до женщин дела нет. Конечно, я еще не открылся ей. Не могу я же просить девушку выйти замуж за простого частного сыщика. Но я решил сменить ремесло и доказать, что достоин ее…

— Арчи. — Он выпрямился и в его голосе зазвучали угрожающие нотки. — Всё ты врешь. Посмотри мне в глаза!

Я постарался выдержать твердый взгляд и уже думал, что шутка удалась, но его веки опустились, и я понял, что потерпел поражение. Мне оставалось только широко ухмыльнуться.

— Чтоб тебя! — облегченно выдохнул он. — Ты представляешь, что такое брак? Девяносто процентов мужчин старше тридцати лет женаты, и представляют собой жалкое зрелище! Ты понимаешь, что жена начнет настаивать на том, чтобы тебе готовить? Ты знаешь, что все женщины без исключения верят в то, что путь еды до желудка значения не имеет? Ты можешь себе представить, что женщины никогда… Кто там?

Стук в дверь раздался уже во второй раз, погромче. В первый раз я проигнорировал его, потому что не хотел прерывать Вульфа. Я прошел через гостиную и открыл дверь. И, хотя меня редко застают врасплох, замер в изумлении. На пороге стояла Дина Ласцио.

Ее глаза казались больше обычного, и в них не было обычной поволоки.

— Можно войти? — спросила она низким голосом. — Мне надо видеть мистера Вульфа.

Я отступил, давая ей пройти, закрыл дверь и указал на комнату Вульфа:

— Сюда, пожалуйста, — и пропустил ее вперед.

Единственной эмоцией, отразившейся на лице Вульфа при виде Дины Ласцио, было узнавание.

— Польщен, мадам, — кивнул он ей. — Прошу меня извинить, я позволяю себе не вставать. Придвинь кресло, Арчи.

Она беспокойно огляделась.

— Мистер Вульф, могу я поговорить с вами наедине?

— Боюсь, что нет. Мистер Гудвин мой доверенный помощник.

— Но я… — Она продолжала стоять — Мне трудно довериться даже вам…

— Ну что ж, мадам, если вам так трудно… — Вульф не стал договаривать.

Она сглотнула, опять взглянула на меня и шагнула к Вульфу. — Но еще труднее… Мне необходимо рассказать хоть кому-нибудь, я столько слышала о вас от Марко, еще тогда, давно… Мне больше не к кому обратиться. Кто-то пытается отравить моего мужа.

— Неужели? — Вульф слегка прикрыл глаза. — Садитесь. Пожалуйста. Согласитесь, миссис Ласцио, что беседовать проще сидя.

3

Женщина-омут опустилась на подставленное мной кресло, а я с деланно-безразличным видом прислонился к спинке кровати. Такое развитие событий вполне могло разогнать здешнюю скуку и оправдать предчувствия, заставившие меня сунуть в сумку пистолет и пару блокнотов.

— Да, конечно, — согласилась она. — Вы ведь старинный друг Марко и, наверное, думаете, что я поступила плохо, когда я… ушла от него. Но из чувства справедливости… сострадания…

— Мадам, это слабые аргументы, — бесцеремонно перебил ее Вульф. — Мало у кого хватает мудрости на справедливость или свободного времени на сострадание. И к чему вы упомянули Марко, вы считаете, что это он травит Ласцио?

— Нет, конечно! — Ее рука взлетела с колена и опустилась на подлокотник. — Только мне очень жаль, что вы предубеждены против меня с мужем, а я решилась вам рассказать, ведь больше некому…

— Вы сообщили мужу о том, что его травят?

Она качнула головой, слегка изогнув губы. — Это он сообщил мне сегодня. Вы, конечно, знаете, что несколько мэтров готовили блюда к ленчу. Филипп делал салат, и объявил, что приготовит к нему заправку «ручеек на лугу», его собственного изобретения. Все знают, что он смешивает сахар, лимонный сок и сметану за час до еды и пробует целыми ложками. Ингредиенты разместили на столике в углу кухни: лимоны, миску сметаны и сахарницу. В полдень он начал готовить. По привычке, он насыпал сахар на ладонь и попробовал его. Сахар был несладкий и хрустел на зубах как песок. Он насыпал немного в кастрюлю с водой, и мелкие крошки остались плавать по поверхности и не утонули даже после размешивания. Он налил в бокал немного шерри, всыпал сахар туда, но он почти не растворился. Если бы он принялся за готовку и попробовал ложку-другую, он бы отравился насмерть. В сахаре было полно мышьяка!

— Или муки, — буркнул Вульф.

— Муж сказал, мышьяк. Он не почувствовал вкуса муки.

— Это легко установить с помощью соляной кислоты и медной проволоки. Вы не принесли сахар, где он?