Слипер и Дример

— Алга! — сказал Мора, и комната ощутимо дрогнула под ногами и плавно взмыла в высоту.

Загрибука прикрыл с тошнючести глаза, ибо воображение услужливо нарисовало ему, как они

несутся по неведомому тоннелю к самой крыше, а потом лифт (а это был он) пробивает её и

взлетает по инерции в небо, словно ракета. После чего, естественно и сообразно законам физики,

испытуемые описывают широкую дугу и падают с умопомрачительной высоты, чтобы

расшибиться в армянский лаваш. А армянский лаваш, дорогие читатели, очень и очень тонкий.

Что, вы тоже видели такие сны? Стало быть, разговор о талончике к врачу и паранойе был не так

уж и некстати. Эге-гей, ёктить, я не один в очереди…

— Химиё-моё! — только и изрёк Слипер.

К нежданной радости Загрибуки, комната вскоре замедлила движение и остановилась.

Эбонитовые шторы разъехались в стороны. Перед ними вправо и влево уходил коридор с

множеством дверей.

— Чумовой он мужик, вот увидите! — весело заметил Мора попутчикам, выходя из лифта и

двигаясь по коридору направо. — Изобретатель! Мы с ним столько всего наизобрели, что в какой-

то момент оба опухли извилинами. Стригунки боевые, которыми от стрекозявок отбивались, —

наша работа. Он боевой патрон снарядил, а я всё дело на ветроляцию поставил. Такая штука

получилась! Летит эдакий крокозяборный триждыгидрид пердохлоридованный и метит

25

0

пулятельными стрелами все лесные углы, словно соплями в оттепель, и ни единожды триетитьную

стрекозявку не пропустит! Нам в ту пору за енту штуковину отвалили много чего хорошего. Я

тады на радостях и начал строить виману по кускам. Думал, вот соберу умолёт этот

мозгометательный и подамся куда-нибудь подальше, мир посмотреть. Как в книжках. Читал,

Дример, когда-нибудь про разведчиков далёкого космоса?

— Ну… Хм… — Дример замялся на ходу, поглядывая на двери с табличками.

— А я читал, — Мора мечтательно катнул зрачками к потолку. — Ну да ладно. Это ж потом

только выяснили, что по космосу никакие корабли шастать не могут, и ни к каким планетам на

них не добраться. Ну, там, про радиационные барьеры додумались, про гравитационные пропасти

между звездами, про залежи тёмной материи с её кишковыворачиванием. А раньше — тогда ведь

все такой надеждой жили, все мечтали о покорении космоса, о ракетах, о дальней космической

разведке. А всё, блин, оказалось под самым носом, все эти Коридоры По Связям С

Общественностью и Лабиринт, Загогулина ента Небесная, чтоб ей крутилось фигуристкой на

катке! — Он неожиданно встал как вкопанный и тихо изрёк: — Пришли!

Перед ними была тёмного дерева дверь с золотой табличкой «Шкындырбыр Шкындырбаевич

Шкындырович».

— Вот тута друган мой и живёт-поживает! — И Мора постучал в дверь кольцом, вдетым в

ручку. Сначала три раза, потом один, потом четыре.

Загрибука очень выразительно поднял брови.

— Число «фи» — 3,14, — пояснил Мора.

— А-а-а… — протянул Загрибука, — Я знаю. Только у нас его называли числом «би».

— Почему «би»? — удивился Мора.

— А почему «фи»? — изогнулся бровями в ответ Загрибука.

— А не знаю.

— А вот такая же фигня! И никто не знает.

Дример задумчиво посмотрел на Слипера, явно что-то наморщив внутри своих мозгов. Слипер

поймал этот многозначительный неоформившийся взгляд и спросил Дримера одними глазами «ты

думаешь, в этом что-то есть?», и получил также одними глазами с применением левой брови ответ

«ну кто его знает, стоит подумать».

Дверь распахнулась. На пороге стоял Шкындырбыр Шкындырбаевич Шкындырович.

— Сдуй мои пилюльки! — оторопел Слипер.

— И вам… того же… В смысле, не болеть! — ответил невозмутимо Шкындырович и сделал

шаг в сторону, улыбчиво приглашая войти.

Он был как две капли портвейна похож на третьего дня виданного ими Духа Кого, и, судя по

приятельскому подмигиванию в сторону Загрибуки, он им и был в той самой, часто упоминаемой

пацанами на районе, натуре.

25

1

Всё те же немного сутулые плечи, морщинистые пожелтевшие руки в коричневую крапинку,

пенсне и даже потрёпанная шаль, только нынче завязанная на поясе. На голове у Духа теперь

пылилась побитая веками, бывшая когда-то чёрного цвета шляпа с пожёванными широкими

полями. К тому же Кого совсем отпустил бороду. Ну, вообще отпустил. И она радостно стала

шириться и расти во все стороны. Башкирский Кот пятой точкой, или попросту своим хвостатым

ОКЛЖПэ, тут же почуял, что Дух Кого не особо желает раскрывать Море свою истинную

должность по всем регламентам красы и статуса. А потому котяра, мягко обернувшись вокруг

Загрибуки, ненавязчиво заткнул ему рот хвостом и оттеснил мимо Кого за дверь в сторону

предполагаемой по запаху кухни со словами:

— Дорогой Шкындырбыр Шкындырбаевич, кэзэрлэ, понимаешь ли, наш дуслар, если б вы

только могли знать, как мы все рады с вами познакомиться! Глубокое уважение вам! — Кот