Слепой. Один в темноте

В пользу этого предположения (как, впрочем, и предыдущего) говорили стальные колючки, стоившие Глебу четырех новеньких покрышек. Генералу по своим каналам удалось выяснить, что это боевое средство, не слишком широко распространенное, но и не такое уж редкое, как думалось Глебу, действительно используется некоторыми спецподразделениями – как зарубежными, так и российскими. За последние два десятилетия в России был известен всего один официально зарегистрированный случай «ухода налево» данного специфического изделия. Ящик стальных репейников, идентичных тем, на которых Глеб проколол все четыре колеса своей машины, был среди прочих трофеев захвачен на базе боевиков в районе Хасавюрта и помещен в хранилище вещественных доказательств районной прокуратуры, откуда исчез без следа в октябре минувшего года. Этот факт мог иметь отношение к делу, а мог и не иметь; в любом случае этот след никуда не вел – по крайней мере, пока. Глеб предполагал, что сотрудников упомянутой прокуратуры уже трясут и выворачивают наизнанку, проверяя на вшивость, но, положа руку на сердце, сомневался, что эта проверка даст результат. Ведь проверяли уже, а толку?..

Версия, согласно которой человек на серой «девятке» являлся сотрудником правоохранительных или контролирующих органов и следил за Вронским в рамках официального расследования, по-прежнему представлялась весьма шаткой. Он был один и действовал по обстоятельствам, без оглядки на то, как будут выглядеть его решения и поступки в чьем-то рапорте или в материалах уголовного дела. Это был либо такой же, как Глеб, профессионал-одиночка, либо некий мститель, ненавидевший Вронского настолько сильно, что не побоялся пойти на него войной.

Сиверов перелил кофе из запотевшей стеклянной колбы в чашку и вернулся за компьютер. Открытая пачка сигарет на столе, как обычно, являла собой дьявольское искушение, и Глеб не стал противиться. На экране монитора, сменяя друг друга, мелькали страницы документов – как электронных, так и бумажных, оцифрованных путем сканирования. Несомненно, ответы на большинство интересующих Глеба Сиверова вопросов были запрятаны где-то здесь, среди сотен тысяч черных закорючек, от которых уже рябило в глазах и разламывалась голова. Табачный дым льнул к экрану, лениво клубясь в конусе света от настольной лампы; имена, фотографии, даты и факты мало-помалу теряли смысл, превращаясь в абракадабру, а сомнения, наоборот, набирали силу. Аналитики генерала Потапчука, должно быть, потрудились на славу, отбирая и распределяя по тематическим разделам касающиеся Вронского документы, способные пролить свет на нынешние события. Но они могли проглядеть что-то по-настоящему важное, не придать значения одной-единственной, с виду никчемной бумажке, которая хранила в себе разгадку. Сейчас, всеми забытая, эта бумажка продолжает пылиться на архивной полке, а все, что господа аналитики посчитали достойным внимания, на самом деле просто бумажный мусор – вернее, электронный, – от которого нет и не будет никакого толку…

Временно оставив в стороне версию о принадлежности водителя серой «девятки» к силовым ведомствам (пусть этим занимается Потапчук, это по его части), а также неподъемный пласт информации, касающийся деловых партнеров и конкурентов Вронского, Глеб сосредоточился на личных мотивах – попросту говоря, на мести.

Он вернулся к разделу, озаглавленному «Личные связи», и еще раз просмотрел информацию о приятелях Александра Леонидовича, которые ныне были вычеркнуты из списков живущих. Таких оказалось всего трое; все они умерли не своей смертью, и во всех трех случаях уголовные дела были закрыты за отсутствием признаков состава преступления (что, как подозревал Глеб, являлось несомненной заслугой адвоката Фарино).

Юрий Казанцев, сорока восьми лет, бизнесмен, приятель Вронского еще со студенческой скамьи, занимался книгоизданием – то есть одним из немногих дел, не входящих в обширную сферу интересов Александра Леонидовича. О деловой конкуренции не могло быть и речи, политикой Казанцев не баловался и, если верить показаниям многочисленных свидетелей, до самой смерти оставался с Вронским в приятельских отношениях. С годами дружба их поостыла, встречи стали редки, но как раз это существенно снижало вероятность ссоры на какой бы то ни было почве. Тем не менее, два года назад Казанцев на огромной скорости вылетел с трассы на своем «ягуаре» и разбился насмерть, наскочив на придорожное дерево. Следствие установило, что причиной аварии стала лопнувшая покрышка, и пришло к закономерному выводу, что здесь имел место типичный несчастный случай.