След в прошлом

— Минная война — это ужасно! — сказал он. — Ему неожиданно захотелось приободрить этих молодых пограничников. — А знаете, мои молодые друзья, что сапёры помимо установки и обезвреживания мин, занимаются ещё и иными делами, к примеру, заготовкой продовольствия для личного состава?

Глаза у его слушателей округлились, и на их лицах появилось откровенное недоумение.

— Они, что огороды садят, овощи выращивают. Но разве это возможно в условиях войны? — усомнился кто-то из них.

Максим усмехнулся, видя их напряжённые лица. Пора приоткрыть завесу.

— Есть такая мина, она вам хорошо известная. Это сигнальная мина, которая при срабатывании выстреливает осветительные огни. Вам часто придётся устанавливать такие мины. Местность, где они устанавливаются, загодя пристреливается. В случае срабатывания такой мины по ней мгновенно открывается шквальный огонь. Никаких шансов противнику! — Но есть одно «но», — Максим сознательно сделал паузу.

— Какое «но», товарищ майор? — тут же был задан ему вопрос?

— Дело в том, что в абсолютном большинстве случаев установленные вами «сигналки» будут срабатывать на шакалов и дикобразов. И здесь я должен проинформировать вас, не всякий американский миллиардер может похвастаться, что ел в своей жизни редкостный деликатес — жареное мясо дикобраза.

— Вам же и вашим товарищам обеспечено это удовольствие на весь период службы в Афганистане, — рассмеялся он. — Пограничники в иные дни едят это мясо, как обыкновенную тушёнку из говядины или свинины.

— Мясо дикобраза, чай из верблюжьей колючки, чтобы поноса не было, что ещё нужно советскому пограничнику за границей, — рассмеялся Колян. — Не жизнь, а житуха!

— Товарищ майор, позвольте обратиться к вам, младший сержант Савельев.

— Пожалуйста, обращайтесь, — дал «добро» ему Максим.

— Вот мы, с моим другом Андреем, вместе призывались из Астрахани, и сейчас вместе будем служить в «курортном» местечке Мармоль, так нам сказали. Это где?

— Вы будете служить в первой мангруппе Термезского погранотряда, её ввели в Афган из Закавказского пограничного округа. Ещё знаю, что ваша магруппа была сформирована на базе Хичаурского пограничного отряда, в курортном местечке Сухуми. — «Из курорта мы попали снова на курорт», — пошутил как-то раз майор из этой мангруппы, с которым я лежал в госпитале, — рассмеялся Максим.

— Товарищ, майор, а где расположено «курортное» местечко Карези-Ильяс? — тут же был задан ему новый вопрос.

— Это местечко находится на границе с Ираном, на стыке двух отрядов — Тахта-Базарского и Серахского.

— А сами, товарищ майор, в каком отряде вы служите? — посыпались вопросы, как из рога изобилия.

— Что касается меня, то я парни буду служить со всеми, кто будет служить в Тахта-Базарском погранотряде, но служить на ином фронте.

— Это как так? — уточнил пограничник, в говоре которого явно слышалось аканье, указывающее на то, что его малой родиной является Нижнее Поволжье.

— Всё просто. Я офицер военной контрразведки.

— То есть вы из «СМЕРШа»?

— Нет, я из особого отдела оперативной группы войск КСАПО, — улыбнулся Максим.

— Так, вы тоже будете воевать или у вас штабная работа?

— Воевать тоже буду, как и вы, — заверил их Максим, — только особым образом…

— Это как так? — повторил свой вопрос хитроватый волжанин из Астрахани.

Максим внимательно посмотрел на него, а также на всех остальных ребят, ожидающих его ответ.

— Вот вы все сапёры.

— Да, сапёры, — ответил за всех волжанин.

— Тебя, кстати, как зовут?

— Тимохой, — ответил, несколько смущаясь, он. Все почему-то рассмеялись.

— Так вот, Тим, два месяца назад одну из позиций наших мотоманевренных групп душманы в прямом смысле слова достали.

Обстрел позиции ММГ китайскими реактивными снарядами — «эрэсами» — они вели с трёх разных точек практически каждый день с пяти, семи километрового расстояния.

Эрэсы они устанавливали на мешки с песком, которые доставлялись на огневую позицию ишаками.

С камней запускать было не с руки, так как снаряд мог резко изменить направление. И хотя точность моджахедского огня была минимальная, если и были попадания, то чисто случайные.

Но и с такой меткостью «духи» смогли разнести фосфорным снарядом единственную полевую кухню и серьёзно повредить цистерну с водой. И это очень осложнило жизнь бойцов.

По траекториям определили точное место запуска и вызвали вертолётную группу. Места, откуда велись обстрелы, тщательно «отутюжили» неуправляемыми реактивными снарядами — НУРСами.

Но басмачи коварные и хитрые. Свои эрэсы они стали запускать с помощью обычных ртутных градусников. Градусник разбирался и вечером на его ртутный столбик клался тонкий медный проводок.

Утром, когда вставало солнце, ртуть поднимала проводок вверх, в результате замыкался контакт со вторым проводом — эрсы снова летели в направлении нашей ММГ. Наши боевые вертолёты выходили на позицию пуска ракет, но противника там не было.

— Хитро задумано, — покачал белесой головой Тимоха.

— Согласен с тобой. Слушай дальше. За дело взялся ваш брат — сапёры, они заминировали все три вражеские позиции. Но обстрелы всё равно продолжались.