След в прошлом

— Пока ты был на перевязке, мне Матвеев рассказал, как ты геройствовал при нападении на колонну.

При слове «геройствовал» лицо Максима перекосило.

— Не знаю, что тебе наговорил капитан, но прошу тебя, Витя, про моё «геройствование» генералу Котову ничего не говори.

— Это почему?

— Я с ним не совсем удачно подискутировал на эту тему — задал ему, так сказать, неудобный вопрос. — Если он будет тебя спрашивать, то скажи ему, что я не геройствовал, с автоматом в атаку не ходил, да и автомата у меня не было, — усмехнулся Максим.

— Но ты, же спас командира. Капитан Матвеев был старшим колонны…

— Я на этот счёт не задумывался. Вытащил из подбитого БТР двух парней, сделал им перевязки, воткнул антидоты, и лежал с пистолетом в руках, поджидая душманов.

— Максим, это подвиг!

— Такой подвиг совершили все, кто был тогда в колонне вместе со мной…

— Они все будут награждены. И Матвеев, и его механик-водитель и другие…

— Единственное, о чём я пожалел, что не прислушался к совету Петренко и не взял с собой пару гранат. — Пистолет — это штука, чтобы застрелится самому или пристрелить дезертира, а граната надёжнее — с ней можно захватить на тот свет и несколько душманов.

— Про Петренко всё понятно. Я слышал эту историю про пулю, расколовшую ему гранату, болтавшуюся у него на поясе. Речь, Максим, идёт о тебе. Мне кажется, что ты чего-то явно не договариваешь, — упрекнул его Чесноков.

— О чём я не договариваю, — картинно округлил глаза Максим.

— О том, что ты ещё утопил в арыке горящую «шашигу», — рассмеялся Чесноков.

— А-а-а. Ну, это на благо всем, — улыбнулся Максим. — Иначе было бы совсем тоскливо, если снаряды в кузове начали рваться…

Глава шестая Сапёры

Душераздирающе свистели лопасти и вибрировала обшивка вертолёта. Свист винта давил Максиму на голову и закладывал уши…

«Ми-8» явно побывал в переделках, причём ни в одних, на это указывали многочисленные заплаты, полученные им от пробоин.

Впрочем, другого исхода и не могло быть, ведь он по-прежнему был в строю — на афганской войне, как и сам Максим, которому только что залатали полученную рану в душанбинском пограничном госпитале.

Максим окинул взглядом салон. На лицах пограничников, летевших вместе с ним, читалось ожидание нового, неизвестного.

Никто ни о чём не говорил, они просто смотрели в одну точку и, наверное, вспоминали своих родных и близких. У всех на лицах была жёсткая решимость доказать самому себе, да и другим тоже, что их не пугает перемена обстановки.

Все они были одеты в новенькую армейскую форму, так участие «часовых границы» в войне на территории другого государства держалось в строжай секрете от всех, включая собственный народ.

Опасность уже стала неотъемлемой частью их новой жизни, которая началась в школе сержантского состава по подготовке младших командиров инженерно-сапёрных подразделений.

— Товарищ майор, — неожиданно обратился к Максиму белокурый парень с необыкновенно синими глазами, которые чаще всего встречаются у лиц противоположного пола, — а вам доводилось раньше бывать в Афганистане?

Максим улыбнулся ему в ответ.

— Был. Мне с этой девушкой, парни, уже довелось разок потанцевать…

Лица сержантов озарили улыбки, им понравился этот казавшийся изначально суровый офицер.

— А мы летим, — разоткровенничался в ответ блондин, — чтобы наполним наши боевые подразделения, воюющие в Афганистане, «дешёвыми солдатами».

Максим насторожился, тень огорчения омрачило его лицо. Откуда у этих молодых воинов взялся панический настрой? Хотя, что скрывать, разговоры про «пушечное мясо» среди солдат, встречающих смерть в окопах, явление нередкое, о нём можно прочитать как в отечественной, так и зарубежной литературе. Вместе с тем такого рода разговоры — это пораженческий сигнал и он ничего хорошего не сулит воюющим сторонам.

Увидев, как посуровело лицо Максима, блондин сразу же поспешил сообщить, что он имел в виду, говоря о «дешёвых солдатах».

— Не подумайте о нас плохо, товарищ майор. Мы сапёры! Товар, как говорил наш инструктор, в пограничных войсках штучный. В школе сержантского состава нас учили обезвреживать и устанавливать различные мины, которые мы попросту зовём «дешёвыми солдатами». Ими мы и собираемся наполнить позиции наших войск.

На душе у Максима потеплело. Охватившее его чувство разочарования сменилось гордостью за этих молодых ребят, которые не единожды повстречаются с затаившейся смертью.

— Насколько мне известно, не такие уж и дешёвые эти солдаты, — иронично заметил Максим. — На недавних сборах, прошедших в Душанбе, нам сказали, что средняя цена противопехотной мины составляет три доллара, а противотанковой — семьдесят пять. Конечно, если сравнивать их со стоимостью человеческой жизни, которая бесценна, то они действительно «дешёвые солдаты». Так, парни?

— Так точно, товарищ майор! — наша жизнь бесценна, — загалдели пограничники с просветлевшими лицами.

— Вот только бы на первых порах «итальянку» нам не пропустить, — задумчиво произнёс кто-то из них. — Нам эту мину не довелось видеть, инструктор нарисовал её по памяти, а какая она изнутри он толком сам не знает…