След предателя

Из собранного дела о боестолкновении автоколонны генерала армии Ватутина с оуновцами в районе Милятино следовал однозначный вывод: командующий погиб в результате предательства. Не исключено, что немецкий шпион находился в самом штабе фронта. Задуманная Абвером операция по устранению командующего успешно осуществилась. И вполне окупалась жесткими чистками бандеровского подполья, случившимися позже.

По заданию полковника Утехина Тимофей Романцев должен был написать краткое заключение на основании полученного материала. Как выразился Георгий Валентинович: «Глаз у тебя свежий, ум — острый. Напиши, что посчитаешь нужным. Возможно, в деле увидишь какие-то несоответствия. Обозначь их. Любая информация будет полезна. А мы подумаем, как поступить дальше. У нас есть кое-какие соображения по этому делу, но об этом позже».

Вытащив из папки чистый лист бумаги, Тимофей Романцев написал: «Заключение». И под номером один, не особенно подбирая слова, вывел следующее: «Уверен, что в штабе Первого Украинского фронта служит внедренный немецкий агент, пользующийся доверием высшего командования фронта».

Неожиданно раздался телефонный звонок внутренней связи.

— Капитан Романцев.

— Тимофей, зайди ко мне на минутку.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — бодро ответил Романцев и положил трубку.

Положив папку в сейф, он привычно запер кабинет на два оборота и заторопился к полковнику Утехину.

Георгий Валентинович был радушен. Внешность и манера держаться с людьми выдавали в нем потомственного интеллигента. Оставалось только удивляться: какая оказия занесла его в Управление контрразведки Смерш, в одно из самых закрытых подразделений Народного комиссариата обороны.

Однажды Георгий Валентинович показал свою семейную фотографию, на которой он, совсем еще мальчишка, был запечатлен со своими родителями. Мать в длинном приталенном платье на высоких каблуках, отец, потомственный военный врач, в военной форме, с аккуратной бородкой и в пенсне.

Еще тогда Романцев отметил, что Георгий Валентинович очень похож на своего отца: такой же тонколицый, с умным, внимательным взглядом.

Уже забирая фотографию, Георгий Валентинович не без гордости произнес:

— А знаешь, мой папенька по-прежнему практикует. До сих пор пеняет мне, что я не стал военным врачом. Прервал семейную традицию. — И, едва улыбнувшись, добавил: — Теперь вся надежда на детей, авось они не подкачают.

— Разрешите? — на пороге кабинета появился капитан Романцев.

— Проходи. Мне тут полковник Волостнов из Тринадцатой армии обширную записку по ВЧ отправил. — Утехин указал Романцеву на стул. — Там о тебе вспоминают: пишут, что хорошо себя зарекомендовал и отлично поработал. Волостнов — мой старинный приятель, мы с ним вместе в Туркестане с басмачами воевали.

— Слышал о нем, но, честно скажу, не встречался.

— Зато он о тебе очень хорошо осведомлен. Ладно, не в этом суть, — серьезно произнес Утехин. — Ты старшину Щербака знаешь?

В привычке Утехина было задавать неожиданные вопросы. К таким поворотам в разговоре Романцев успел привыкнуть, как и к пристальному взгляду полковника, подмечающему малейшие движения собеседника.

Чем же может быть интересен старшина для начальника Управления? Стараясь не выказать удивления, Тимофей твердо произнес:

— Очень хорошо знаю. Я привлек его в свой отряд из полковой разведки. Могу сказать о нем только хорошее. Знающий, грамотный, смелый. Очень находчивый, умеет мыслить нестандартно. Я бы сказал так — прирожденный разведчик.

Полковник Утехин утвердительно кивнул.

— В свою очередь я тоже навел о нем кое-какие справки. Примерно такую же характеристику на Щербака дали и мне. Тут вот какое дело… Начальник разведки полка майор Карнаухов усомнился в разведданных, которые ему предоставил старшина. Между ними произошла ссора, в результате которой Щербак ударил майора Карнаухова. Разумеется, это не делает старшине чести, несмотря на все его заслуги, ему придется ответить за свои действия, но за старшину вступился человек, в честности которого я не сомневаюсь. А тут еще эти разведданные, с которыми не все в порядке.

— А что с разведданными?

— Авиационная разведка указывает, что на месте главного направления сосредоточены значительные силы с эшелонированной обороной, а Щербак написал в своем донесении, что позиции эти — ложные. А тут наступление буквально с часу на час. Мы не имеем права рисковать людьми. У нас бойцов не поле насеяно! Меня очень тревожит создавшаяся нервная обстановка, в особенности перед грядущим наступлением. Что-то там не так… Тебе придется выехать в полк и разобраться во всем лично. А по приезде доложишь мне все обстоятельно!

— Когда ехать? — с готовностью отозвался Романцев.

— Не торопись… С делом о покушении на генерала армии Ватутина ознакомился?

— Так точно! Уже начал писать заключение.

— И какое у тебя сложилось впечатление?

— На мой взгляд, в этом покушении не обошлось без предательства.