След предателя

Но удивляла не только природа — буйная, широколиственная, с огромным количеством цветов, не свойственных средней полосе России, — люди тоже были другие. Одетые в разноцветные расшитые одежды, казавшиеся Тимофею праздничными, в отношениях между собой и чужаками они соблюдали дистанцию, которую полагалось поддерживать даже при самом тесном знакомстве. К бродяге с котомкой в руках и к тому они обращались не иначе как «пан». Подчас подобное обращение вызывало невольную улыбку.

— До штаба дивизиона авиационной разведки далеко?

— Не особенно, — несколько обескураженно ответил Сухарев, у которого была собственная программа действий: разместить капитана, представить его руководству, отобедать (в конце концов!), а там и за дело.

— Как у вас со временем?

— Располагаю.

— Отвезите меня в штаб авиационной разведки.

— Но я бы сначала хотел показать вам место, где вы расположитесь.

— Все это можно оставить на потом. Сначала дело.

— Если вы так решили…

На лице Сухарева отобразилась некоторая озабоченность. Мог бы, конечно, вещички-то и бросить. Хотя, с другой стороны, капитан Романцев представляет организацию серьезную, а по-другому работать они не умеют.

— Если не сложно, давай без всех этих «выканий» и политесов, договорились?

— Подходит, — широко улыбнулся Сухарев.

Минут через тридцать они подъехали к большому полю. Вокруг не наблюдалось никаких одиноко стоящих деревьев и сооружений, которые могли бы служить ориентиром для артобстрела. Поодаль редкая дубовая рощица и узенький ручей, пробивавший себе дорогу через черный глинозем пологого склона. Вдали раскиданы хутора. Обыкновенный сельский пейзаж, характерный для этих мест.

Только когда они подъехали ближе, Тимофей в полной мере оценил мастерство военных инженеров. То, что он ошибочно принял за колючее жнивье, в действительности было искусно развешанной маскировочной сеткой с нашитыми на нее кусками темно-зеленой ткани и пучками порыжевших колосьев. Под ней скрывались одноэтажные помещения штаба дивизиона авиационной разведки. В пятидесяти метрах от зданий располагалась взлетная полоса, убегающая в сторону дубовой рощицы, тоже искусно замаскированная.

Аэродром был огорожен колючей проволокой, у входа на КПП стояли дежурный с помощником. Показав удостоверение, капитан Сухарев с сопровождавшими его автоматчиками въехали на территорию.

— Кто в дивизионе отвечает за аэрофотосъемку? — спросил Романцев.

— Командир дивизиона майор Артемьев, — ответил капитан Сухарев. — Он же возглавляет отдел аэрофоторазведки. Без его подписи из здания штаба не выходит ни один аэрофотоснимок.

— Что он за человек?

— Ничего плохого сказать о нем не могу, — ответил Сухарев, направляясь к двери штаба, рядом с которой, подняв подбородок, стоял дневальный и внимательно наблюдал за приближением офицеров. — Свое дело знает хорошо.

— Разберемся, — проговорил Романцев и, козырнув дневальному, прошел в деревянное длинное помещение.

Здание было сколочено наспех, в нос густо бил запах свежей стружки, полы были неструганы, но шероховатости никого не смущали — надолго здесь оставаться никто не собирался, скоро наступление, а то, что останется от штаба, растащат местные жители под личное строительство.

Прошли по затемненному коридору.

— Вот сюда, — показал капитан Сухарев на дощатую дверь, за которой раздавался громкий голос. Похоже, его обладатель разговаривал по телефону, кому-то что-то яростно доказывая.

Тимофей потянул на себя дверь и уверенно перешагнул через порог:

— Здравия желаю… Капитан Романцев, старший оперуполномоченный военной контрразведки Смерш.

Положив телефонную трубку, хозяин кабинета представился в ответ:

— Майор Артемьев, командир дивизиона авиационной разведки.

Это был франтоватый малый лет двадцати восьми. В передовых частях такие встречались нечасто. Обычно как-то все по-простому: полевая выцветшая форма, звездочка защитного цвета на старенькой пилотке.

На Артемьеве же был новенький китель с ярко сверкающими золотистыми погонами. Брюки из светло-синего сукна — такие же новенькие, стрелки на них ровнехонько отутюжены так, что можно порезаться. Сапоги яловые, щеголеватые, с высокими зауженными голенищами, обтягивающие полноватые икры, надраенные до такого блеска, что в них можно смотреться.

С первого же взгляда Романцева в майоре Артемьеве стало раздражать все: начиная со смазливой физиономии с тоненькими усиками под аккуратным прямым носом, заканчивая белоснежными манжетами, кокетливо выглядывающими из-под рукавов.

Поддаваться первому впечатлению — дело неблагодарное, зачастую оно бывает скверным советчиком. Не исключено, что майор — вполне боевой парень, оказавшийся в тылу не по собственной инициативе, а по распоряжению начальства. Ведь кому-то же надо дешифровать снимки. Работа непростая, тонкая, тут требуются специальные знания, опыт, с такой работой справится далеко не каждый.