Синдром публичной немоты. История и современные практики публичных дебатов в России

Шаг к просвещению

Товарищи!

Силами коллективного объединения всех сотрудников и милиционеров Губмилиции, мы приступили к изданию своей Стенной Газеты. Это новое проявление в наших рядах, это есть первый шаг к просвещению, в достижении цели литературной воспитательности. Пусть будет наша стенная газета реальным направлением наших мыслей, пусть будет правдивым исполнителем чувств, нашего самосознания[108]. Базируясь на логичном течении нашей жизни, протекающей в наших рядах и, детально, учитывая все порядки и недостатки, рождающиеся при наших обстоятельствах, мы должны помнить, что у нас есть своя стенная газета, в которой наш долг – отражать все вытекающие дефекты. Не место здесь равнодушию, не место пассивному взгляду, ибо пассивность, равнодушие – есть самый вредный порок человека. Дорогу тенденции, направленной к обогащению литературой. Дорогу, полную дорогу потоку литературному вдохновению. Вот нашей «Колючки»:

Нас учат, мы будем учиться, ибо мы должны учить других, и так мы будем питать надежду, что все честные и сознательные товарищи, прислушиваясь к голосу нашей газеты, откликнутся и примут участие вместе с нами. В этой сфере, сфере как литературности, так и планомерности, плюс продуктивности нашей работы, которая должна быть в наших рядах. Михаил Гуляев [Чарный 1924: 35].

А в редакциях советских газет (включая, надо полагать, и стенгазеты) действовали скорее путем прямого вмешательства в работу рабкоров. Интересно, например, как поступила редакция ленинградской «Красной газеты», получив от рабочих одного из местных заводов обращение о закрытии часовни Святой Параскевы Пятницы, ставшее сюжетом целой кампании в конце 1920-х годов. В фондах Петроградского губернского комитета 1929 года хранится само обращение:

Мы рабочие и служащие завода Руберойд вполне согласны с рабочими Механического завода № 7 и др. в свою очередь настоятельно требуем немедленного закрытия часовни «Святой» Параскевы, считая празднества устраиваемые в ней ежегодно в день Ильиной пятницы вздором и чепухой, а исцеления ее (святой Параскевы) поповским обманом. [Следует 30 позиций для подписей, из которых 26 заполнены][109].

А в «Красной газете» от 18 июня 1929 года эта заметка была приведена в таком виде:

Прошло то время

Прошло то время, когда можно было дурачить народ. Это одурачивание нужно было царю и его приспешникам, но оно совсем не нужно пролетарскому государству.

Полностью поддерживаем вызов механического завода № 7 и также требуем скорейшего закрытия часовни «святой» Параскевы. [Следуют 26 подписей рабочих и служащих завода «Руберойд»].

Интереснее всего то, что и первая версия обращения сформулирована вполне «по-советски»: чего стоит хотя бы оборот «настоятельно требуем». Даже инвективу («вздор и чепуха») вряд ли можно считать выходящей за пределы дозволенного.

Сочетание этих источников делает возможным экстраполировать следующие общие принципы «диалога с читателем» в советской прессе 1920-х годов: