Синдром публичной немоты. История и современные практики публичных дебатов в России

Понятно, что центральный эпизод, в котором выразилось как интуитивное, так и эксплицитное понимание делегатами нормальной процедуры, – это обсуждение регламента самого съезда. Ленин до съезда подготовил его набросок, и дебат по регламенту в основном шел по 3 вопросам. Сначала – о количестве выступлений одного делегата сьезда. Мартынов и Либер предложили ввести особый modus, порядок прений, как они назвали его по-латински: не ограничивать прения и количество выступлений в них, если вопрос особенно важен. Мартов выступил против введения особого modus’а, но признал, что можно иногда отказаться от ограничения количества речей. Дейч предложил ограничить продолжительность речей для каждого делегата 15 минутами для первой и 10 минутами для второй [Там же: 14–15]. В результате проголосовали следующие пункты регламента: «2. Каждый оратор может говорить не долее десяти минут, докладчики не долее получаса [примечание: в исключительных случаях возможны отступления], а лица, вносящие мотивированные предложения и резолюции, не долее двадцати минут. 3. По каждому вопросу никто не имеет права говорить более трех раз, но в это число не входит первая речь докладчика» [Там же: 416]. На добавление Либера: «Докладчик должен иметь всегда последнее слово» – председательствующий Плеханов ответил: «Это всегда так делается, поэтому не внесено в регламент» [Там же: 15].

Второе, о чем спорили, обсуждая регламент съезда, – это могут ли голосовать те, кто имеет только право совещательного голоса. Мартов выступил с предложением, «чтобы по всем вопросам формального характера, т. е. по вопросам, касающимся порядка заседания (Geschäftsordnung), голосование происходило по числу присутствующих на съезде членов партии, т. е. [необходимо] включить и лиц с совещательным голосом. По существу же вопросов, занимающих съезд, голосование должно быть по мандатам» [Там же]. Ленин выступил против, так как если считать не по мандатам, то будет сложно проводить подсчеты; его предложение было поддержано большинством. В-третьих, дебат развернулся по поводу того, что делать, если принимаемые съездом резолюции не получат абсолютного большинства в 2/3 голосов. Одни предлагали посылать такие резолюции на доработку в комиссии, так как партия должна выступать как единая сила и нельзя принимать резолюции, не поддержанные явным большинством. Другие, учитывая, что надо двигаться вперед и требуются резолюции как выражение мнения партии, настаивали на том, что, если не будет абсолютного большинства, надо устроить перебаллотировку и не учитывать число воздержавшихся, а смотреть на относительное большинство. Приняли последнее предложение, причем интересно, что председательствущий на этом заседании Плеханов вмешивался в процесс обсуждения[225]:

Махов: Независимо от числа воздержавшихся, абсолютное большинство может не получиться также и в том случае, когда голоса разобьются на нескольких резолюциях.

Плеханов [председатель] предлагает для таких случаев перебаллотировку, результат которой принимается независимо от числа воздержавшихся.

Либер: Резолюции съезда будут иметь огромное значение. Отсутствие абсолютного большинства по некоторым резолюциям умалило бы их значение. Поэтому предлагаю принимать резолюции только абсолютным большинством. В противном случае, т. е. если абсолютного большинства не получилось, вопрос сдается в комиссию, которая и вырабатывает общую резолюцию.

Председатель: А если и затем не будет абсолютного большинства?

Либер: То не принимать совершенно никаких резолюций.

Посадовский: Решения съезда обязательны для всей партии. Поэтому в том случае, когда резолюции принимаются немногими представителями партии, лучше их совсем не принимать.

Махов предлагает, при неполучении абсолютного большинства за одну из резолюций, производить перебаллотировку, результаты которой признаются решающими во всяком случае [Второй съезд 1959: 16][226].