Символы дальних дорог

— Не могу не согласиться, прогнила, — вздохнул полковник. — Но попытаться спасти ее обязан, если хочу считать себя человеком и русским офицером. Тем более, что для «Петрограда» утопить японский флот проблем не составит. А потом надо будет в Лондоне немного похозяйничать, отправить на встречу с предками всех, кто на том проклятом острове что-то решает. Англичане гадить, конечно, не перестанут, не способны они жить, уважая чужие интересы. Но какое-то время им будет не до России, внутренних проблем хватит.

— Вы из тех, кто полагает, что во всех бедах России виновата Великобритания? — грустно посмотрел на него профессор.

— Скажете, это не так?

— В какой-то мере так. Но Англия всего лишь, как и любая другая страна, руководствуется собственной выгодой. Да, другим государствам, ее действия не нравятся, но вряд ли они поступили бы на месте англичан иначе.

— Не соглашусь, мы им специально не гадили, лишь бы нагадить. Ведь англичане совершают подлость за подлостью, причем по отношению ко всем вокруг, даже к тем, кто им только что помог, — криво усмехнулся Карл Генрихович. — У них нет ни чести, ни совести, они считают людьми, только самих себя, забывая, что любое действие равно противодействию, и когда-нибудь за все придется заплатить. Так что они получат исключительно то, что заслужили своим скотским поведением. Один пример. В тысяча девятьсот семнадцатом году английский король отказал в убежище своему кузену, Николаю II с семьей, и его вместе с этой самой семьей расстреляли. А англичане прибрали к рукам драгоценности русской короны.

— Может, вы и правы… — тяжело вздохнул Иннокентий Петрович. — Поступайте, как считаете нужным. Последнее, что хотелось бы спросить. Что произойдет с проходом в Солнечную систему? Ведь он остается без защиты…

— Думаю, Земле пойдет на пользу контакт с Миросплетением, — усмехнулся полковник. — Мы можем даже помочь приобрести несколько летающих кораблей. Не сейчас, конечно, со временем. Мне интересно, что принесет магия в Россию, насколько изменится после этого моя родина…

— Я, если честно, не представляю, — признался профессор. — Для меня одно известие о том, что магия существует, — уже шок.

Дальше все завертелось с дикой скоростью, Иннокентий Петрович с изумлением наблюдал, как его корабль, к которому он так и не успел привыкнуть, наполнили десятки юрких многоногих существ из странного металла. Знай профессор, что мимо пролетают русские, он бы точно не стал нападать. Хотя, кто его знает, может, наоборот бы постарался привлечь внимание земляков.

Случившееся с ним и до сих пор казалось старому медику затянувшимся кошмарным сном. Ведь именно во сне все и началось, кто-то невидимый обратился к с трудом забывшемуся, изнемогшему от постоянных болей и одышки человеку, который ждал только смерти, причем, ждал, как избавления от страданий. Иннокентий Петрович поначалу подумал, что бредит, потому не обратил особого внимания на то, что вещает призрачный голос. Хранители какие-то. Чушь ведь, если подумать. Исцеление за то, что станет защищать родной мир от кого-то извне? Опять глупость. Но чтобы от него отстали, согласился. И все тут же прекратилось.

Открыл глаза Иннокентий Петрович в невероятно странном месте. Он висел в центре белого шара, в который со всех сторон входили десятки коридоров. Причем он сразу понял, что находится на космическом корабле за пределами Солнечной системы, с той стороны какого-то прохода. Поначалу профессор запаниковал, а потом вспомнил свой сон и данное в нем согласие стать неким Хранителем. Судя по всему, это был не сон. Один плюс — у Иннокентия Петровича больше ничего не болело. Вот только он, в придачу, еще и не дышал! Опытному медику определить это труда не составило.

Рванувшись к помосту впереди, профессор внезапно оказался стоящим на нем. Вот только что-то в его внешности было не так, что-то за спиной казалось лишним. Не сразу он понял, что это белоснежные крылья, и чуть не заорал от ужаса. Попытался схватиться за них, но не смог — его руки проходили и сквозь крылья, и сквозь стены, и сквозь пол — специально наклонился, чтобы проверить. Но при этом ноги в пол не проваливались почему-то. Это что же получается? Он стал призраком? Или, того хуже, ангелом?! Белые крылья навевали очень нехорошие подозрения. А ведь Иннокентий Петрович никогда не верил ни в каких ангелов, будучи убежденным материалистом.

Старый медик кричал, задавал вопросы, истериковал, однако никто ему не ответил. Только немного освоившись, он неожиданно ощутил рядом кого-то другого и позвал его. Ему с удивлением отозвался профессор Лионского университета Шарль Сартенон, оказавшийся в точно таком же положении. Пленники белых кораблей принялись обсуждать ситуацию, в которой оказались, однако ни к чему не пришли — никакой информации по неизвестным «светлым силам» не было. И никто ничего сообщать им помимо того, что уже было известно, похоже, не собирался.