Символы дальних дорог

Орудия белых кораблей огромное зубило просто не брали. А затем оно само начало стрелять чем-то совершенно непонятным, какими-то сгустаки света. Не прошло и пяти минут, как двигатели и орудия белых кораблей оказались уничтожены. Мало того, незваные гости, похоже, уничтожили и то, что принуждало профессоров воевать болевым воздействием, поскольку давящая боль резко исчезла, и они с облегчением прекратили сопротивление. А с зубила между тем вылетело два странной формы малых шлюпа и направились к дрейфующим в пространстве кораблям Хранителей, в одном из которых ожидал своей судьбы Иннокентий Петрович.

Чтобы добраться до центрального зала, в котором находился прозрачный шар с проекцией профессора, чужакам понадобилось всего пятнадцать минут. Он многого ждал, но только не того, что главный из незваных гостей, настоящий гигант, назовет его по имени-отчеству и окажется невероятно похожим на старого друга Иннокентия Петровича, Генриха Александровича фон Бревена. Тот страстно мечтал о сыне, но бог дал ему только дочерей. Однако слова гостя о другой реальности объяснили, как такое может быть.

Рассказ полковника потряс старого профессора до глубины души. Кажется, пленникам белых кораблей наконец-то улыбнулась удача. Может, удастся выбраться из этой страшной ловушки, в которую они попали по собственной глупости. Да и посмотреть на то, что собрался делать молодой фон Бревен, будет очень даже интересно. Полковник, судя по всему, человек решительный и с врагами цацкаться не станет. Да и правильно, чего с ними цацкаться. Надо будет только попросить подлечить Надю, если она еще жива, Карл говорил, что их медицина намного опередила земную. Хотелось бы снова свидеться с женой. И такая надежда у Иннокентия Петровича появилась.

Глава XVI

Несколько дней прошли, как говорится, в ритме вальса. У Артема минуты свободной не выпадало, настолько занятым он в своей жизни еще никогда не бывал. Мало того, что предметов становилось все больше, так еще и два наставника давили так, что глаза на лоб лезли. Особенно старался маркиз Ишанти, он с садисткой ухмылочкой буквально прозванивал каждый нерв и мускул ученика, безжалостно подгоняя того любимым посохом, и юноша мысленно проклинал себя за идиотизм. Он только сейчас узнал, что назвав преподавателя наставником, дал тому право решать брать или не брать наглеца в личные ученики. Но Артем-то этого не знал! Вот и влип, как муха в мед. Или в совсем другую субстанцию.

Но мало ему двух наставников, так еще и мэтр Сентар начал к нему присматриваться, говоря, что боевые искусства — это, конечно, хорошо, но без боевой магии они мало что значат. На что маркиз Ишанти только похохатывал и предлагал старому мастеру справиться хотя бы с дроу, кивая на невозмутимого Вариса, на что тот бурчал, что с этим беловолосым и сам Гэдзи не справится, будь он хоть легендарных сверхмастером, каковых не появлялось много тысяч лет. Однако эта пикировка не мешала двум боевикам дружно гонять нерадивого ученика, отмахиваясь от робких попыток других студиозусов привлечь внимание к себе. А те никак не могли понять, что мастера нашли в этом варваре, и истово ему завидовали.

Еще большую зависть многих вызывало то, что чужака взялся учить также лучший пространственник ближайших двадцати систем — сам мэтр Осанио Крик, плюс к нему начали присматриваться еще два мастера — мэтресса Лодина, преподающая некромантию, магию Смерти и темное Целительство, и мэтр Улун Гархан, преподающий магию Крови и кровную ритуалистику. Может это потому, что лорд Дар задавал преподавателям очень странные вопросы, которые никому другому и в голову не пришли бы? Но неужели именно этого от студиозусов и ждали? Не четкого знания всего, что нужно знать по программе, а чего-то странного и необычного? Ну зачем, зачем лезть в такие дебри?! Варвар же не просто лез, а доставал учителей школы самыми дикими вопросами, интересуясь такими вещами, которые никому просто а голову не приходили и могли прийти, а учителя охотно шли ему навстречу, вместо того, чтобы осадить обнаглевшего выскочку.

Артем начал привыкать к шепоткам за спиной и больше не обращал на них внимания. Если кто-то хочет тратить драгоценное время, которого всегда не хватает, на досужие разговоры, то это его и только его дело. С одногруппниками он вежливо здоровался и прощался, чем все общение с ними и ограничивалось. Единственное, что иногда несколько беспокоило, это недобрые взгляды светловолосой красавицы — лэнтессы Наргито. Красавицейона действительно была невероятной, но при этом имелось в ней что-то змеиное, настораживающее, жутковатое даже. При взгляде на Илену Кивано хотелось отстраниться. Для Артема посмотреть на нее, как на женщину, было бы чем-то невозможным.