Сияющие

– Считай это обрядом посвящения для практикантов. – Мэтт облокачивается о бар, попивая водку с лаймом и краем глаза поглядывая на телевизор, где включены новости. Он играет в команде Чета, но постоянно забывает про свою очередь.

– Браун к нам постоянно приходит, – объясняет Виктория. – Стоит произойти какому-нибудь наводнению, и он тут как тут. Но у нас таких куча. Как назвать толпу сумасшедших одним словом?

– Шизики? – предлагает Кирби.

– Каждый октябрь бездомная женщина приносит блокноты с какими-то нечитаемыми стихами. Местный экстрасенс постоянно названивает и предлагает помочь раскрыть убийство или поискать сбежавших домашних животных. Хорошо, что мне приходится разбираться только с подделками детского порно.

– Зато спортивному отделу не повезло. – Мэтт на мгновение отвлекается от новостей. – Тебе еще чудаки не звонили? Твой драгоценный Дэн даже трубку не берет, когда появляется на работе. А то они постоянно жалуются: то судьи у них паршивые, то менеджеры, то игроки, то поле, то вообще все в целом паршивое.

– Лично я люблю бабулю-расистку, которая приносит печенье, – говорит Чет.

– Почему их не разворачивают на входе?

– Давай-ка я тебе кое-что расскажу, практиканточка, – провозглашает Мэтт. Новости, играющие по телевизору, пошли по кругу, как будто в пятнадцать минут заголовков можно уложить историю всего мира.

– Ой-ой, – добродушно закатывает глаза Виктория.

Мэтт пропускает ее слова мимо ушей.

– Ты была в здании «Трибьюн»?

– Ну, мимо проходила, – отвечает Кирби. От ее удара белый биток отскакивает от края стола и врезается прямо в скопление шаров у левой лузы.

– Стой. Ты их просто гоняешь по столу, – произносит Виктория. Она поправляет руки Кирби на кие. – Так, теперь наклонись, прицелься, а когда будешь готова – медленно выдохни и бей.

– Спасибо, профессор. – Но в этот раз она попадает по четырнадцатому шару, и он мягко сваливается в угловую лузу. Кирби выпрямляется, ухмыляясь.

– Отлично, – говорит Виктория. – Осталось только научиться попадать по шарам нужного цвета.

Кирби осознает сказанное.

– Черт. У нас же цельные шары, а не полосатые. – Она опозоренно вешает голову и передает кий партнерше.

– Вы меня вообще, что ли, не слушаете? – жалобно тянет Мэтт.

– Слушаем! – одновременно восклицают они.

– Отлично. Короче. Раз вы были у здания «Трибьюн», то знаете, что нижний ярус башни включает в себя фрагменты исторических зданий. Пирамида Хеопса, Берлинская стена, Аламо, палата Британского парламента. Там даже есть камни с Антарктики и Луны. Видели?

– Как их до сих пор не украли? – спрашивает Кирби, уклоняясь от кия Чета.

– Не знаю. Какая разница?

– Суть в том, что это символ, – говорит Чет, так и не загнав шар в лузу. – Глобальный охват и сила печатного слова. Что, кстати, романтизированный идеал, потому что так было только во времена Чарльза Диккенса. Ну, или до изобретения телевидения.

Кирби смотрит на кий, мысленно приказывая бильярдному шару повиноваться. Тот приказ игнорирует. Она выпрямляется, раздраженно морщась.

– Как они вообще раздобыли камень с пирамиды Хеопса? Разве это не контрабанда исторических артефактов? Удивительно, как они избежали международного дипломатического скандала.

– И снова: какая разница?! – Мэтт взмахивает стаканом, подчеркивая слова, и Кирби понимает, что он изрядно напился. – Главное, что «Трибьюн» притягивает туристов! А мы притягиваем психопатов.

– Это потому, что у них здание охраняется. Приходится регистрироваться на входе. А к нам можно подняться на лифте.

– Мы – газета народа, Анвар. Наши двери всегда открыты! В этом и суть!

– Ну все, хватит с тебя алкоголя, Харрисон. – Виктория тащит редактора прочь. – Пойдем, купим тебе кофе. Оставь молодежь в покое.

Чет машет кием в сторону бильярдного стола.

– Продолжать будем?

– Не. Я отстойно играю. Пойдем лучше на воздух? Меня уже тошнит от сигаретного дыма.

* * *

Они выходят на улицу, и на какое-то время повисает неловкая тишина. Деловой район постепенно пустеет – клерки расходятся по домам, хотя большую часть привычных маршрутов затопило сегодняшним наводнением. Чет мнется и крутит перстень с птичьим черепом, сидящий на пальце.

– В общем, – заводит он разговор, – ты их научишься замечать. Чудаков. Главное – не смотреть им в глаза, а если с тобой заговорят, нужно как можно быстрее переключить их внимание на кого-то другого.

– Я учту, – говорит Кирби.

– Ты куришь? – с надеждой спрашивает Чет.

– Нет, я поэтому и хотела выйти из бара. Мне нельзя курить. Когда кашляю, живот слишком болит.

– А. Да. Точно. Я про это читал. Ну, в смысле, про тебя.

– Неудивительно.

– Потому что я библиотекарь?

– Ага. – Она берет себя в руки, чтобы не выдать искру надежды, и как можно спокойнее спрашивает: – Нашел что-нибудь интересное?

– Нет. Ну, вряд ли. – Он нервно смеется. – Ты лучше меня знаешь, ты же там была.

Она улавливает в его голосе трепет и ощущает знакомый прилив безысходности.

– Да уж, – с фальшивым весельем отвечает она. Это ситуацию не исправит, но ее бесит, что случившееся с ней вызывает такое благоговение. Что тут такого особенного? Женщин убивают каждый день.