Сияющие

Рубашка промокла и не согревает. Кровь течет по руке, капает с пальцев, расцветает в снегу розовыми кристаллами. Он даже не понимает, откуда она взялась: натекла из груди или пореза? Какая разница, все равно раны горят и немеют. Убийца, придерживаясь за перила, поднимается на ноги. В его руках нож. Как же Дэна достал этот нож!

– Ну хватит, дружище, – говорит мужчина, хромая ему навстречу. У него нож, а у Дэна – хрен с маслом. Он приседает на корточки, зарываясь пальцами в снег. – Что, хочешь помучиться лишний раз?

Манера речи у него странная. Практически старомодная.

– Ты ее больше и пальцем не тронешь, – говорит Дэн. Он замечает, что в падении этот выродок умудрился разбить губу; он улыбается, и его зубы алеют от крови.

– Я должен замкнуть петлю.

– Я понятия не имею, о чем ты, – говорит Дэн, с трудом поднимаясь, – но как же ты бесишь.

Он опирается на правую ногу, стараясь не обращать внимания на боль в боку, и становится в стойку. Между большим, указательным и средним пальцами зажат снежный ком, как при бейсбольной подаче; вскинув колено, Дэн отводит руку назад, проворачивается, а потом с силой опускается на ногу и плавно, но быстро запускает снежок в воздух.

– Vete pa’l carajo, hijo’e puta![13]

Импровизированный мяч несется вперед – такой подаче позавидовал бы сам Бешеный Пес Мэддокс, – и попадает психопату прямо в лицо.

Пошатнувшись, он трясет головой, смахивая снег. Дэн пользуется моментом: бросается к нему, наваливается всем весом, с размаха бьет кулаком в нос. Специально бьет снизу вверх, чтобы вогнать хрящ ему прямо в мозг, но сделать это не так-то просто. Урод отворачивается, и Дэн попадает ему по челюсти, ощущая, как трескается под костяшками кость. Puñeta[14], как же больно!

Он отклоняется от ножа, прочертившего воздух, и падает на спину, словно краб. Перекатывается, вслепую выкидывает ногу в сторону и задевает что-то твердое. К сожалению, не колено и не яйца, что было бы лучше. Видимо, бедро.

Этот безумец до сих пор ухмыляется, несмотря на кровь, льющуюся из носа. Нож влажно блестит в его руке. При виде его Дэна подташнивает от усталости. Или от потери крови. Он даже не знает, насколько серьезно ранен – судя по залитому кровью снегу, весьма. Дэн кое-как поднимается на ноги. Он не понимает, почему Кирби до сих пор не вышла из дома и не пристрелила сволочь.

Он следит за рукой с ножом. Может, пнуть его? Как мастер кунг-фу? Нет, что за бред; у него есть вариант получше. Бросившись вперед, он хватает мужчину за раненую руку, выворачивает ее, пытаясь завести за спину, сбить его с ног, а сам бьет кулаком ему в солнечное сплетение.

Убийца удивленно хрипит, пятится, таща за собой Дэна, но он сильнее и опытнее его. Он бьет ножом вверх, и с отвратительным звуком рвущейся бумаги и мяса вспарывает Дэну живот по направлению к грудной клетке.

Дэн падает на колени, хватаясь за рану. Валится на бок, прижимаясь щекой к обжигающе холодной земле. На снегу под ним расползается огромная лужа крови.

– А ее я буду пытать еще дольше, – жутко улыбается урод. Пинает Дэна носком ботинка. Тот, застонав, переваливается на спину, открывая живот. Пытается прикрыться руками, но бесполезно. Что-то впивается ему в спину. Чертова лошадка в кармане куртки.

Из-за угла вдруг выруливает старинная машина, заливая улицу светом фар и выхватывая кружащиеся в воздухе снежинки. Водитель сбрасывает скорость, когда замечает их в лучах занимающегося рассвета: Дэна, истекающего кровью, и мужчину с ножом, поспешно хромающего к двери.

– Помогите! – кричит Дэн. Желтый свет круглых, как очки, фар скрывает лицо водителя – он видит лишь силуэт в шляпе. – Остановите его!

Машина останавливается напротив, выплевывая из выхлопной трубы горячие облачка углекислого газа. А потом с неожиданным ревом мотора и визгом шин проносится мимо, осыпав его осколками льда и гравием, а заодно чуть не переехав.

– Пошел ты! – орет Дэн вслед. – Конченый урод!

Крик срывается в рваный хрип. Он приподнимает голову, выглядывая убийцу. Тот уже дошел до двери, тянется к ручке. Разглядеть его сложно, и виноват в этом вовсе не снег.

Ярость застилает обзор как катаракта. Собирается чернотой по краям, будто Дэн падает в глубокий колодец, и свет становится все дальше и дальше.

Харпер и Кирби 13 июня 1993

Он пинком открывает дверь – весь в крови, с безумной ухмылкой, предвкушающе сжимая в руках нож и ключ. Но улыбка гаснет, когда он замечает Кирби, которая стоит посреди комнаты и трясет зажигалкой над грудой вещей, разбрызгивая горючую жидкость.