Шоссе Линкольна

Проповедник шел, опираясь на лопату Стью, как на костыль. Бросив ее, он подобрал с земли фонарик Билли, включил его и стал что-то искать.

Не сводя взгляда с проповедника, Улисс подобрался ближе к костру и поднял лопату. Тот нашел, что искал, и радостно вскрикнул, а Улисс возвратился в темноту и смотрел, как он поднимает мешок Билли, садится и кладет его себе на колени.

Проповедник говорил что-то восторженно про отели, устрицы и женское общество и выкладывал из мешка вещи Билли, пока не нашел жестянку с монетами. Тогда Улисс стал подбираться к проповеднику и встал прямо у него за спиной. И, когда тот закинул мешок на плечо, Улисс опустил лопату.

Теперь, когда проповедник мешком лежал у его ног, Улисс понял, как тяжело ему дышать. Он еще не оправился от удара по голове, а расправа с пастором отняла у него все оставшиеся силы. Испугавшись, что потеряет сознание, Улисс оперся на черенок лопаты и посмотрел на проповедника, чтобы убедиться в его неподвижности.

— Он умер?

Это был Билли, он стоял рядом и тоже глядел на проповедника.

— Нет, — ответил Улисс.

Невероятно, но мальчишке от этого, кажется, стало легче.

— А вы как себя чувствуете? — спросил Билли.

— Нормально. С тобой все хорошо?

Билли кивнул.

— Я сделал, как вы учили, Улисс. Когда пастор Джон сказал, что я один, я представил, что меня все оставили — все, даже Создатель. Тогда я пнул его и спрятался под брезентом для дров.

Улисс улыбнулся.

— Молодец, Билли.

— Что здесь творится?

Билли и Улисс оглянулись и увидели Стью с мясницким ножом в руке.

— У вас тоже кровь, — сказал Билли встревоженно.

Стью ударили сбоку по голове, и кровь из уха текла по шее и плечу и пачкала одежду.

Улисс вдруг почувствовал себя лучше, в голове прояснилось, и ноги теперь твердо стояли на земле.

— Билли, — сказал он. — Сходи-ка вон туда и принеси нам тазик с водой и полотенца.

Заткнув нож за пояс, Стью подошел к Улиссу и посмотрел на тело.

— Кто это?

— Человек с плохими намерениями.

Стью заметил, что Улисс ранен.

— Подойди потом ко мне, обработаю.

— Бывало и хуже.

— У всех нас бывало.

— Да обойдусь.

— Знаю-знаю, — сказал Стью, покачав головой. — Ты у нас крутой.

Билли вернулся с тазиком и полотенцами. Улисс и Стью умылись и осторожно промыли раны. Когда с этим было покончено, Улисс сел на шпалы рядом с Билли.

— Билли, — начал он. — Этой ночью произошло много волнительного.

Билли кивнул.

— Да, правда, Улисс. Эммет ни за что не поверит.

— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Твой брат пытается отыскать машину и доставить тебя в Калифорнию к четвертому июля — у него и так много забот. Думаю, будет лучше, если произошедшее останется между нами. По крайней мере, на ближайшее время.

Билли кивал.

— Думаю, так будет лучше, — сказал он. — У Эммета и так много забот.

Улисс похлопал Билли по колену.

— Однажды ты расскажешь ему, — сказал Улисс. — Расскажешь ему и своим детям тоже, как одолел проповедника — прямо как герои в твоей книге.

Договорившись с Билли, Улисс подошел к Стью.

— Возьмешь мальчика к себе в палатку? Покормишь, может.

— Ладно. А ты что собираешься делать?

— Позабочусь о проповеднике.

Билли, стоявший во время разговора за спиной Улисса, теперь встал перед ним и встревоженно заглянул ему в лицо.

— Что это значит, Улисс? Что значит «позабочусь о проповеднике»?

Улисс и Стью переглянулись и посмотрели на мальчика.

— Мы не можем оставить его здесь, — объяснил Улисс. — Он придет в себя, прямо как я. И какая бы подлость ни была у него на уме до того, как я ударил его, она останется там. И даже укрепится.

Билли смотрел на Улисса и морщил лоб.

— Поэтому, — продолжал Улисс. — Я собираюсь спустить его по лестнице и бросить…

— У полицейского участка?

— Верно, Билли. Я брошу его у полицейского участка.

Билли кивнул, соглашаясь. А Стью спросил у Улисса:

— Знаешь лестницу, что ведет к отелю «Гэнзуорт»?

— Да.

— Там сетка отогнута. Будет проще, учитывая твой груз.

Улисс поблагодарил за совет, подождал, пока Билли соберет вещи, Стью потушит костер и оба уйдут в палатку, а затем занялся проповедником.

Ухватил его под мышки, поднял и взвалил на плечи. Нести было несподручно — не из-за тяжести, но оттого, какое нескладное было тело. Улисс поудобнее уложил его на плечах и двинулся вперед маленькими шагами.

Если бы Улисс остановился перед лестницей и подумал, он возможно, поберег бы силы и спустил проповедника по ступеням кубарем. Но он уже шел, и вес был ровно распределен на плечах, и он боялся потерять это равновесие и набранную скорость. А они ему понадобятся. Подножие лестницы от реки отделяло добрых две сотни шагов.

Дачес

Сестра Вулли вошла на кухню тихо, как призрак. Появилась в дверях в длинном белом халате и беззвучно приблизилась — казалось, будто ноги ее не касаются пола. Но если она и была призраком, то не беспокойным, не тем, что воет и стонет — и мурашки бегут по коже. Она была неприкаянным призраком. Из тех, что столетиями бродят по комнатам пустого дома в поисках кого-то или чего-то — того, что никто уже не помнит. Кажется, это называют явлением.

Да, именно так.

Явление.