Шоссе Линкольна

Вулли кивнул.

— А потом, — сказал он, — когда подарки были выбраны, бабушка отправляла их домой с водителем и вела нас в «Плазу» пить чай. Помнишь?

— Помню.

— Сидели в той большой зале с пальмами. И нам приносили такие высокие многоярусные тарелки: на нижнем ярусе маленькие сэндвичи с кресс-салатом, огурцом и семгой, а на верхнем — маленькие лимонные тарты и шоколадные эклеры. Бабушка всегда заставляла нас сначала съесть все сэндвичи и только потом разрешала пирожные.

— Чтобы подняться на небо, надо потрудиться.

Вулли рассмеялся.

— Да, точно. Именно так бабушка и говорила.

Пока Вулли и Сара спускались на эскалаторе на первый этаж, Вулли рассказывал ей о том, как его только что озарило: создатели стульев для кукольных домиков заслуживают настолько же высокой — если не выше — оценки, как мистер Чиппендейл и мистер ван дер Роэ. Но стоило им подойти ко входной двери, как кто-то позади вдруг закричал:

— Сэр! Прошу прощения, сэр!

Обернувшись узнать, в чем причина переполоха, Вулли и его сестра увидели, что какой-то мужчина, по всему похожий на управляющего, бежит за ними и машет рукой.

— Одну секунду, сэр, — воскликнул он, направляясь прямиком к Вулли.

Вулли повернулся к сестре, пытаясь изобразить шутливое удивление. Но она все смотрела на мужчину, и на лице ее был написан ужас. Она старалась его скрыть, но Вулли заметил и огорчился.

Подбежав к ним и отдышавшись, мужчина обратился к Вулли.

— Пожалуйста, простите меня за этот шум. Вы забыли медведя.

— Медведя! — воскликнул Вулли, широко распахнув глаза.

Он обернулся к сестре — она наблюдала за ними озадаченно, но с облегчением.

— Я забыл медведя, — сказал он ей, улыбнувшись.

Вслед за управляющим появилась женщина с пандой в руках — и панда эта была ростом с нее.

— Спасибо вам, — сказал Вулли, забирая медведя. — Спасибо вам огромнейшее.

Сотрудники вернулись к работе, а Сара посмотрела на Вулли.

— Ты купил громадную панду?

— Это для маленького!

— Вулли-Вулли, — Сара улыбнулась и покачала головой.

— Сначала я думал взять белого медведя или гризли, но было в них что-то чересчур свирепое, — объяснил Вулли.

Вулли хотел было поднять руки с пальцами-когтями и оскалиться, чтобы показать, что имеет в виду, но руки были слишком заняты пандой.

Они были заняты пандой настолько, что Вулли не помещался между лопастями вращающейся двери. На помощь поспешил мужчина в ярко-красной форме, всегда стоящий на страже дверей магазина «ФАО Шварц».

— Позвольте мне, — галантно сказал он и открыл перед братом, сестрой и медведем обычную дверь, ведущую на узкое крыльцо, отделяющее магазин от Пятой авеню.

День стоял замечательный, и солнце освещало лошадей, кареты и тележки с хот-догами, выстроившиеся вдоль ограды Центрального парка.

— Давай посидим немного, — сказала Сара тоном, обещавшим серьезный разговор.

За сестрой Вулли пошел с неохотой и, сев на скамейку, посадил панду между ними. Но Сара забрала панду и посадила ее по другую сторону от себя, так что больше их ничего не отделяло.

— Вулли, я хочу тебя кое о чем спросить.

Она смотрела на Вулли, и Вулли видел, что она беспокоится, но еще — что она не уверена, словно вдруг задумалась, в самом ли деле ей так хочется спросить о том, о чем она собиралась спросить.

Вулли положил руку ей на плечо.

— Тебе не нужно ни о чем меня спрашивать, Сара. Не нужно ни о чем спрашивать.

Но беспокойство всё еще боролось в ней с неуверенностью, и Вулли, как мог, постарался ее обнадежить.

— Вопросы бывают коварные, как развилки на дороге. Беседуешь с кем-то, и всё хорошо, но вот поднимается вопрос, и беседа вдруг — раз! — и сворачивает. Этот новый путь почти наверняка ни к чему неприятному не приведет, однако иногда хочется просто идти по дороге и никуда не сворачивать.

Оба помолчали. Озаренный новой мыслью, Вулли сжал руку сестры.

— Ты когда-нибудь замечала, — начал он, — замечала когда-нибудь, как много вопросов начинается на букву «К»?

Вулли стал загибать пальцы, перечисляя:

— Кто. Как. Куда. Когда. Какой.

Сара улыбнулась этому потрясающему открытию, и Вулли заметил, что на мгновение ее беспокойство и неуверенность отступили.

— Интересно, правда? — продолжил он. — В смысле, почему так получилось? Что такого вопросительного услышали изобретатели слов в звуке «К» столько столетий назад, когда слова еще только придумывали? Почему, например, не «Т» и не «П»? Даже жаль становится бедную «К», правда? В смысле, это ведь нелегкое бремя. Тем более что нередко, когда кто-то задает вопрос на «К», на самом деле это вовсе не вопрос. Это замаскированное утверждение. Как например…

Вулли выпрямился и заговорил голосом матери:

— «Когда ты уже повзрослеешь!» Или «Как ты мог так поступить!» Или «Какие глупости ты говоришь!»

Сара рассмеялась — Вулли нравилось смотреть, как она смеется. Потому что смеялась она замечательно. Абсолютно точно лучше всех других знакомых Вулли.

— Так и быть, Вулли. Я не буду тебя ни о чем спрашивать.

Теперь уже она положила руку ему на плечо.